Весенние болезни
(дневник начинающего доктора)
Диагноз третий. Фобии
Фобии (на полях: еще они называются навязчивыми страхами) – разновидность навязчивых состояний (на полях: они же обсессии). Это непроизвольно и непреодолимо возникающие страхи (на полях: также бывают мысли, представления, воспоминания, сомнения, страхи, влечения, движения), болезненный характер которых осознается, критически оценивается и с которыми субъект (на полях: то есть, больной) постоянно борется, ощущая, однако, их тягостную непреодолимость.
Джолтеону не спалось. Лана свернулась клубочком у окна – как всегда… Кровать хозяйки всегда пустовала, она могла уснуть на широком подоконнике, в кресле, на диване, но только не там, где положено. Это забавляло джолтеона, но ему приходилось устраиваться на полу, тогда как на кровати можно было раскинуться у Ланы в ногах. Но Джолту ни разу не приходило в голову, что можно оставить хозяйку ночевать одну. С тех пор, как он понял, что теперь нужно будет жить за двоих, джолтеона ни на секунду не оставляла тревога за Лану. Такая… слабая. Смеется, а потом Джолт находит ее плачущей в подушку. И в веселых дружеских потасовках ее ведь можно уложить на ковер одним сильным ударом, прыгнув на плечи, или просто выстрелив разрядом. Но по шерсти джолтеона ни разу не пробегали опасные для человека искорки, и он позволял девушке опрокинуть себя на пол и, лежа на спине и прикрыв глаза, слушать ее радостный смех.
И сейчас он лежит и, вместо того, чтобы спать, все ищет ее в зыбком мире мыслей и снов. Вдруг сейчас толкнется в голове черной вспышкой отчаянный сигнал боли или страха? Но нет, все хорошо… Только тревожная ниточка по-прежнему дрожит между ними, натянутая. А он ищет, ищет… Кто-то считает, что умение чувствовать друг друга, "читать" самые яркие мысли и чувства – это хорошо. Попробовали бы они. Джолт так давно не спал спокойно… Только он ни на что не променял бы это знание. Если не он, то кто будет рядом?
Шлеп, шлеп, шлеп… Что это? Всего лишь привычные движения секундной стрелки – будто пульс.
Или капли дождя?
Водомет ударяется об стену и рассыпается на мельчайшие брызги. Он так легко отпрыгивает и со смешанным чувством жалости и злости смотрит на вапореона. Ну молодой ведь еще. Думает, что битва – это так просто. Что главное – это укладывать всех направо и налево. Он пропускает мимо внимания еще один водомет и оглядывается на хозяйку. Она думает, что этого вапореона можно чему-то научить…
Разряд, сорвавшийся с его шерсти, врезается в противника, мгновенно отключив того.
Или тяжелые шаги каменного гиганта?
Ревущие трибуны. Ревущие оливинцы. Ревущий тиранитар. И она – взволнованная, сжавшая кулаки. Кричащая что-то. Он победит, он обязательно сделает это ради нее…
Степь. Земля под ним сошла с ума, превратившись в море, неся свои твердые волны, сбивая его с ног. И ему приходится прыгать с гребня на гребень, не отрывая взгляда от тиранитара – уже другого, но еще более опасного…
Она тогда все утешала. Говорила, что турнирный бой он все-таки выиграл, раз прошел в следующий тур, в отличие от тиранитара. А во втором бою у него просто не было шансов – финальная лавина погребла бы под собой и его, и хозяйку, если бы они не сдались… Но от этого было не менее плохо. Если он чего-то не может… как он защитит Лану, если что-нибудь случится?
Внезапно джолтеон подскочил. На этот раз ему не показалось – по лестнице действительно прошуршали мягкие шаги. Хорошо, если всего лишь не спится кому-то из домашних. Но вдруг?..
– Опять полуночничаешь? – насмешливо спросил эспеон, прищурившись. Джолт облегченно вздохнул и проворчал (с Эспи можно было не церемониться):
– Бродишь как привидение, тут любой проснется…
– Я понимаю, если бы я ходил как снорлакс… – с легкой усмешкой возразил Эспи. – Но ты сам сказал, что я хожу тихо.
Джолт, уличенный в нелогичности, буркнул:
– И возникает ощущение, что кто-то крадется…
Эспеон внимательно посмотрел на него:
– Два-эф-сорок три, что с тобой?
Джолт обмер. Да, было такое… Они оба когда-то носили порядковые номера и были просто рабочей силой, пока не вмешался случай. Но теперь-то с его лапы навсегда пропала серебристая табличка с выгравированными буквами "2-F-43"! Он взвился:
– Заткнись! Ох… то есть, замолчи… Эспи, ну ты-то зачем добавляешь? Я не из-за этого нервничаю, честно! Просто… да, я боюсь, боюсь! Тебе легко, ты всю жизнь психик, но меня-то пойми! Даже, если она не одна такая на свете… Мне-то другой не надо!
Эспеон вздохнул:
– Джолтик, прости… Не думал, что ты воспримешь это так… серьезно. Но подумай сам, что может случиться?
– Я боюсь ночи… – шевельнул ухом джолтеон. – Ночью может случиться все, что угодно. И не пытайся меня успокоить.
– Не пытаться? – Эспи вдруг придвинулся, его глаза засветились сиреневым. – Да нет уж, милый. Сейчас ты ляжешь и уснешь, ясно? Можешь даже не сопротивляться – или не помнишь, как я поднял в воздух донфана? Уж на тебя-то мне сил хватит…
Джолт покачал головой:
– На меня твои штучки не действуют…
– Это тебе так кажется… – усмехнулся эспеон. На Джолта вдруг навалилась дремота – словно опустили большую и мягкую подушку… Волны сна закружили перед его глазами темные пятна, усталость словно придавила джолтеона к полу. Засыпая, он успел почувствовать, как его несет по воздуху к всегда пустой кровати…
– Я сдаюсь… – пробормотал он, зевая. Эспи снова усмехнулся, на этот раз – удовлетворенно, и тихо мяукнул:
– Спокойной ночи… Сегодня ты выспишься, это я тебе гарантирую.
Спящий эспеон уже не слышал, как тяжело спрыгнул с кровати Джолт и завозился, устраиваясь поудобнее на полу. Сильно дуло, было холодно и неуютно, но джолтеон тихо улыбнулся своим мыслям. Наверное, Эспи был прав. Но он не знал, что, когда боишься за дорогое тебе существо, никакие психические возможности, землетрясения и водометы не способны заставить тебя забыть про него.
Джолтеону не спалось…