Безвременно ушедшей
Алене Ивановой
посвящается. Мы тебя
не забудем, Тогепи.

Ее звали Еленой. Так стояло на всех школьных тетрадях, и девочке казалось, что такое солидное имя немного возвышает ее в глазах окружающих, но проходило совсем немного времени, и в любой компании ее начинали называть Аленкой. Как всегда. Больше всего девочка не любила, когда ее не воспринимали всерьез, и поэтому старалась выглядеть как можно солиднее. Заплетала тугую косу – как у мамы, только темную, говорила неторопливо и всегда по делу, почти не вмешивалась в пустые дворовые споры – хотя и была очень обидчивой и ранимой. Алена никогда не выходила во двор без Линкса, но это было уже не для поддержания авторитета – она просто не представляла себя без джолтеона, имя которому подсказала заумная соседка, изучающая какие-то древние языки. Линкс появился, когда девочке было пять лет, и сейчас джолтеон был вполне самостоятельным, взрослым псом, а она – очень серьезной третьеклассницей…

Эту старуху считали сумасшедшей, но боялись – старая перечница, похоже, возомнила себя на старости лет кем-то вроде святой и пророчицы одновременно. Она часто стучалась в квартиры к соседям и насмешливым скрипучим голосом рассказывала, что случится с ними в ближайшее время. Предсказания всегда были несчастливыми, и люди одно время не открывали старухе дверь, но потом, тяжело заболев, почти потеряв кого-то из близких или став жертвой воров, плевались вслед старухе, с ненавистью шепча: "Сглазила, старая карга!", и… шли к ней на поклон. Больные внезапно выздоравливали, а полиция проявляла чудеса расторопности и с поклоном возвращала украденные вещи. Говорили, что дома у старухи живут три алаказама. Кто-то верил, кто-то не верил, но боялись все. Поэтому неудивительно, что, увидев старуху у себя на пороге, мать трижды плюнула через плечо и пробормотала: "Сгинь, нечистая…". Потом она открыла дверь и с заискивающей улыбкой на лице сказала:

– Проходи… Чего-то надо? Помогу по-соседски, чем смогу…

– Нет, я не к тому, – отрезала бабка. Неопрятная, сутулая, морщинистая… От ее передника нестерпимо пахло жареным луком, и женщину слегка замутило.

– Да ты не кривись, не кривись… – усмехнулась старуха. – Лучше послушай, что я тебе скажу…

– И что же? – женщина непроизвольно накручивала на палец кончик пушистой косы, пытаясь снять волнение.

– Дочка у тебя хорошая больно… – проскрипела бабка. – Красивая, учится хорошо, помощница тебе по дому…

– Ребенка-то не трогай! – почти закричала мать. – Говори, что надо!

– Это тебе надо… Чую я, умрет дите в этом доме. Береги Елену, иначе пожалеешь потом…

– Убирайся! – сорвалась женщина.

– Береги девочку, – старуха будто бы и не слышала. – Береги…

– Вон! Прочь из моего дома!

– Как скажешь, хозяйка… – уже на пороге бабка обернулась и странно усмехнулась:

– Остерегайся молний.

– Прочь!!! – закричала мать, уже не владея собой. Старуха выбралась в подъезд, и женщина захлопнула за ней дверь. Потом она упала на стул и разрыдалась.

Долго плакать было нельзя – дочка должна была вот-вот прибежать со двора на обед. Поэтому женщина схватила телефон и потыкала в кнопки.

– Алло? – надтреснуто отреагировали на другом конце провода. Женщине на миг показалось, что это ответила старая карга, заставившая ее плакать так, как она в последний раз рыдала лет десять назад, после заваленного в третий раз экзамена. Она вздрогнула, но тут же взяла себя в руки и прокричала в трубку:

– Алло! Мам?

– Это ты? – ее пожилая мать всегда любила непрактичные вопросы. Вряд ли найдется хоть один человек, серьезно ответивший "Нет" на этот.

– Да! – крикнула она. – Мам, у меня проблемы… Ты не могла бы взять к себе Аленку? Хотя бы на недельку?

– Что у тебя с голосом? – чутко отреагировала та. – Опять с мужем поругалась? Говорила я, он тебя не стоит…

– Неважно, – прервала ее женщина. – Так ты возьмешь девочку?

– Возьму, – слегка уязвленно сказала мать, раздосадованная тем, что ей не дали договорить. – Это все?

– Да… хотя, подожди. У кого-нибудь из твоих соседей есть электрические покемоны?

– О чем ты говоришь! – бурно возмутилась мать. – У нас здесь поселок! Все живут тихо и мирно! Да, и Елене скажи, чтобы она оставила дома этого ужасного джолтеона – не дай Бог, кого-нибудь током ударит!

– Ладно… – женщина отсоединилась и только сейчас поняла, как сильно дрожат ее руки – гладкая пластиковая трубка выскользнула из пальцев и упала на пол, чудом не разбившись.

– Пусть и Алене так же повезет… – попросила женщина трубку. Та молчала…

– Но почему я должна ехать без Линкса? – недоумевала Аленка. Мать явно чего-то не договаривала – как можно бояться такого славного джолтеона?

– Я сказала "нельзя" – значит, нельзя! – рявкнула женщина. – Собирайся! Я отвезу тебя на вокзал.

– Маам… – Алена сделала попытку заплакать, но мать затолкала ее в комнату со словами:

– Если ты не соберешься за пятнадцать минут, я покидаю в сумку все, что посчитаю нужным, и мы все равно уедем. Так что не дури.

Линкс вертелся у ног и скулил – видимо, чувствовал предстоящую разлуку. Аленка погладила его по колючему лбу:

– Ну, не грусти. Видимо, там всерьез боятся таких, как ты… Скоро увидимся, Линкс! Мама сказала, я уезжаю всего на неделю…

При последних словах джолтеон еще сильнее забеспокоился, но Алена, вздохнув, объяснила:

– Ты же знаешь маму, если она что-нибудь вобьет себе в голову – ее не переубедишь… Я скоро вернусь, не переживай!

Вскоре она, глотая так и не выплаканные слезы, стояла на пороге с легкой сумкой в руках, а Линкс жался к ее ногам, дрожа всем телом…

Этой ночью женщине не спалось. Воздух, казалось, был пропитан тревогой, из открытого окна сильно дуло. Повинуясь неясному внутреннему голосу, женщина встала и захлопнула раму, потом снова забралась под одеяло. В ногах потяжелело – это джолтеон успел запрыгнуть на кровать и устроиться поудобнее.

– Линкс, куда на кровать… – вяло произнесла она. Джолтеон не отреагировал. С каждой секундой женщине становилось все неспокойнее. Она не видела Алену уже три дня и крепко соскучилась по дочери… но зато женщина была уверена, что там, в поселке, вдали от электрических покемонов – и даже собственного джолтеона, ее дочь в безопасности. Старуха велела остерегаться молний… Зачем эта старая дрянь доводит ее до паники? Зачем??? Но, как бы то ни было, с Аленкой все в порядке.

За окном грохнуло. Женщина вскрикнула и забралась поглубже под одеяло, но любопытство пересилило страх. Она вскочила с кровати и подбежала к окну. За ним бушевала летняя гроза. Молнии сверкали, как огромные светящиеся плети, изогнувшиеся в ударе, следом за ними раздавались оглушительные раскаты грома, низкое небо грозило упасть на голову, и всему этому не было конца… Рядом стоял джолтеон, с трепетом и почтением глядящий на стихию. Женщина присела и обняла пса за шею:

– Защити меня, Линкс…

Кажется, джолтеон кивнул. Может быть, ей и показалось, но женщине стало легче.

Она проснулась без пятнадцати семь и поняла, что счастлива. Она обманула судьбу, и ее дочка будет жить! Молния ударила мимо! Женщина с нежностью посмотрела на джолтеона, вытянувшегося на одеяле и мирно посапывающего. Они вместе сделали это, спасли Алену…

Телефонные звонки в такую рань – это всегда страшно. Женщина вдруг почувствовала, как место эйфории занимают ледяные иглы страха, пронзающие сердце, раздирающие его на кровавые ошметки… Она схватила трубку:

– Алло?

– Это ты? – высокий, тревожный, не похожий на себя голос матери. Чувствуя, как все внутри нее обмирает, падая в бездну, женщина закричала:

– Это я! Мам, что-то случилось?

Молчание.

– Мама?!!

– Доченька, ты только не плачь… – еще одна глупая фраза в духе ее матери…

– Алена? – женщина нервно заламывала пальцы. Словно почувствовав ее настроение – а, может быть, услышав имя хозяйки, – джолтеон спрыгнул на пол и замер возле нее. – Что с ней?

– Доченька, не плачь… Они с девочками договорились ночью убежать из дома, чтобы пойти на поиски приключений, на электростанцию, и заблудились там… В шесть утра механик включил ток, а девочки каким-то образом забрели в помещение с высоким напряжением, и…

Дальше женщина ничего не слышала. Электростанция! Боги, как же она могла забыть, что прямо в поселке ее матери находится махина, обеспечивающая электроэнергией весь район! Из трубки неслось "…пойми, я не виновата, я ничего не знала…" Женщина разжала пальцы, и трубка, ударившись об каменный пол, разлетелась на кусочки. Она все еще не плакала, пытаясь найти какое-то спасение, лазейку в словах матери…

Она не сказала, что Алена умерла!

А как можно выжить, если тебя ударило током?

Были случаи!

Помещение с высоким напряжением… Какие здесь могут быть шансы???

Но ведь оно просто так, само по себе, никого не убило бы! Там были оголенные провода… Или какой-то прибор… Да какая теперь уже разница?

Джолтеон поднял морду, его черные глаза расширились, поглотив блики. Женщина прочитала в них ненависть. Если бы Линкс был с Аленой, он бы не дал ей не то, что дотронуться до провода – он бы вообще не выпустил девочку из дома… Он был прав.

Джолтеон смотрел так еще целое мгновение, а потом опустился на ковер и, подняв морду, завыл. Он выл отчаянно и безнадежно, так не воют по живым…

И тогда женщина, упав, завыла вместе с ним.

Chikorita        15.04.03