Необъяснимые вещи. Иногда они бывают опасными.

Возможно, виной был озорник-генгар, неосторожно использовавший гипноз. Или ошибка заблудшего юнона. Может быть, тиранитар просто сошёл с ума.

Поле уже не в первый раз сотрясалось. Раттаты, сентреты, спироу – уже все покинули его, потому что находиться там было опасно.

Тиранитар, стоя на четвереньках, изогнул хвост так, чтобы его кончик маячил прямо перед глазами. Увидевший его натуралист бы сказал, что это угрожающая поза скорпиклаца. Впрочем, тиранитары выглядят как ходячие угрозы и без этого.

Но вместо какого-нибудь разрушительного удара тиранитар просто схватил хвост зубами и, не сумев удержать равновесие со вздёрнутой головой, повалился на бок. Хвост, пользуясь замешательством пасти, вырвался и изогнулся в другую сторону, но был ловко прижат передней лапой. Тиранитар перекатился уже на спину, держа хвост руками и грызя его, так что был слышен скрежет клыков о броню.

Трава на поле была примята уже почти везде, и во многих местах зияли землистые рытвины – следы лап, ударов, падения…

Он был безумен. Без сомнения он был безумен. И не собирался останавливаться – уже выпустив хвост, он сделал несколько кругов по полю на четвереньках с удивительной для тиранитара скоростью. Затем взгляд нездорово бестящего ока упал на валун, засевший на самой кромке леса. Тиранитар подошёл к нему, уже на двух лапах, и вытащил наружу. Валун был почти круглый.

Натуралист, наблюдай он эту картину, сказал бы, что сейчас тиранитар размолотит камень хвостом и руками, превратив его в кучу более мелких камней, а потом приступит к трапезе.

Валун просто замечательно подошёл для игры. Тиранитар катал его, якобы случайно задевал хвостом, чтобы он покатился снова, бросался сверху и ухватывал зубами, отчего действительно слушались звуки, похожие на трапезу – треск отгрызаемых кусков камня. В конце концов, валун действительно уменьшился в диаметре сантиметров на двадцать и принял менее ровную форму. В конце концов, валун тиранитару наскучил.

Возможно, это просто радость от эволюции, игра новыми, полными свежей мощи, конечностями и мышцами? Но тиранитар был очень крупный, явно пещерной породы. Ему место глубоко под землёй, где бы он сражался с другими тиранитарами, прокладывал новые ходы и русла подземных рек, вспугивал данспарсов… Иногда бы он подступался к какой-нибудь самке, с которой в остальное время бы сражался, как с другими тиранитарами, и предлагал ей громогласным рёвом завести потомство. Иногда бы он возвращался к ней, чтобы увидеть маленьких ларвитарчиков, и тут же бы исчезал в полном мраке. Он следил бы за всеми пупитарами, которые забредают в его домен пещеры – чтобы выгнать каждого, едва пупитар эволюционирует.

Тиранитар устал, игра, превратившая поле в ухабы, на время прекратилась. Гигант лёг на спину, опершись на всё тот же валун, прижал хвост к животу, сложил лапы. Любой натуралист бы сказал, что это поза зародыша в яйца. Её принимают все люди и покемоны, когда им страшно или очень спокойно. Тиранитар отдыхал.

Он тоже когда-то был ларвитаром, пробившем яйцо головным гребнем и оказался один на один с многотонным слоем земли. Он был и пупитаром, в ярости нападающим на каменные стены, чтобы только отбить от них мелкую крошку, пригодную для пищи. Он помнил момент, когда сила наполнила его и оболочка под натиском раскрывшихся лап спала жалкими осколками. Натуралист сказал бы, что отличить едва эволюционировавшего тиранитара легко – броня у него гладка, немного сырая, яркого зелёного оттенка. Она быстро становится твёрже и суше, покрывается царапинами и слоем пыли. Едва эволюционировавший пещерный тиранитар примерно такого же размера, как взрослый полевой.

Ни один натуралист не мог бы обосновать поведение этого тиранитара.

Сейчас он спал, мирно посапывая. Выводок молодых раттат, едва вышедших из-под опёки матери и ещё не успевших разойтись, вернулся на поле, чтобы посмотреть на чудовище.

– Думаешь, он уйдёт? Вот бы отгрызть у него коготок на память… – стрекотала одна, чьи глаза блестели от разошедшейся любознательности.

– А он тебя на одну лапу положит – другой прихлопнет, – возражала другая, но и она смотрела только на махину. Ничего подобного она раньше не видела.

Третья просто перешла на рысь. Она хотела добраться быстрее других.

Тиранитар заметил их, когда особо прыткая раттата неосторожно коснулась хвостом его века. Не выдав своего пробуждения, он стал следить за крысами. Они уже прекратили попытки отгрызть у него коготь или кусочек брони. Теперь раттаты просто прыгали по его животу и играли в прятки-догонялки.

Он уйдёт, а раттаты останутся. Жизнь вернётся на это поле. Как жаль, что все убежали. Хотя иначе и быть не могло. Через несколько поколений они и забудут. Валун останется… Если его не сгрызёт какой-нибудь стиликс.

Раттаты, которые очень быстро понимают, когда надо бежать, прыскнули с шевельнувшегося гиганта словно их запустили из рогатки. Тиранитар встал и издал грозный рёв, пошатнувший деревья. Рёв прокатился по полю, рощам и ушёл в небо. Сотрясая местность при каждом шаге, он возвращался вверх по склону. Где-то там чернел зев пещеры. Где-то там шумели подземные реки, грохотали обвалы, трещали камни, разваливаясь под зубами других тиранитаров.

Тиранитары – тёмные эгоисты, которым плевать на мнение других. Психические атаки на них тоже не действуют. Рушится всё, что стоит между тиранитаром и его желанием. Следовательно, они счастливы. Поголовно.

EvilCat        27.10.03