После этого случая Драузидак начала бояться меня. Я ведь пожалел ее, не стал ее честь марать. Не подсунул я директоры компромат: миссис Хопкинс и воришка. А ведь мог бы, был бы злым. И до сих пор могу, только не хочу. Просто Жаклин меня учила, не вредить ближнему своему. А Хопкинс меня теперь любила и лелеяла. Даже в кепке на уроках сидеть разрешила. Просто у меня на голове была смешная прическа и все от нее колбасились днями напролет, а в кепке ничего не было видно. А когда еще волосы отрастать начали, вообще, смеху не оберетесь, как смешно я выглядел.
        Драузидак, миссис Хопкинс, называла теперь меня только по имени, даже иногда уменьшительно-ласкательно, а некоторым отличникам иногда ставила меня в пример, особенно за "Легенду о Сердце Канто". Я, конечно, мог запросто при ней сжечь компромат, но мне нравилось, что она так лебезила. Не от всего сердца, естественно, была ее любовь, но все же была, и я ей наслаждался. А еще она мне начала аттестат без трояков обеспечивать. Жаль, по алгебре труба была, а то бы и там четверку сделала.
        А на покушать и покурить (не могу от этой дряни избавиться) я зарабатывал стандартным способом. Брал у Алана в сторожке аэрозоль для мытья стекол и мыл машины на перекрестках. Иногда, когда не было спроса, приходилось грешить, шарить в карманах в автобусах, но я много не брал... пару купюр по 10 кантийских долларов, КД, чтобы на сигарету и на бутерброд хватило. Хорошо, что недолго оставалось учиться. Был май, а в сентябре я хотел поступать в колледж.
        Однажды я мыл машину на перекрестке в Саффроне. Я никогда не смотрю, кто там за рулем, все равно, человек уедет, и я его никогда не увижу. Как вдруг слышу знакомый женский голос:
- Мальчик, ты сильно похож на моего сына...
        Я посмотрел на водительницу... Мама... и Джессибель. Какая она красивая стала. Была бы в душе такой же, я бы не глядя на ней женился. Они приехали в Саффрон по делам. Надо было сдержаться, не покраснеть, не выдать себя...
- Давайте объявим конкурс двойников! - пошутил я, не глядя ни на маму, ни на Джессибель, и продолжал мыть стекло.
- Как тебя зовут? - спросила мама, явно заподозрив, кто перед ней, и подмигнула Джессибель.
- Джек, - односложно ответил я, - Ой, а я уже закончил!
        Мама улыбнулась и протянула мне 100 КД. За одно-то стекло? Да этого на целый пир хватит!
- Спасибо, миссис, вы очень добрая! - сказал я ей, изобразив на лице улыбку ангела.
        Через мгновенье она поехала дальше, а я бежал через дорогу и кричал:
- Гроули, я куплю себе костюм на выпускной!
        Я обернулся в сторону перекрестка. Все машины ехали очень быстро. Все. Кроме одной, только что вымытой мною. Она опустила стекло, и они с Джессибель смотрели на меня. Они, кажется, меня узнали! Нет, только не это! Мы с Гроули бросились бежать. С меня слетела фуражка с моими инициалами JK и мама, увидев, что прической я не похож на ее сына, махнула рукой и уехала.
        Не знаю, сделал ли я тогда ошибку, что убежал от мамы, но с этим днем кончилась черная полоса в моей жизни и началась белая. Даже все последующие неудачи не так сильно мне ранили сердце.
        Через месяц мне дали аттестат. В принципе, не очень плохой. Трояк по математике, остальные - сносные. Миссис Хопкинс-Драузидак, вручая, крепко пожала мне руку и тихо, чтобы никто не слышал, сказала:
- Тебе не дано природой особого ума, но в тебе есть какая-то неведомая сила, которая ведет тебя по жизни. Сделай так, чтобы эта сила не иссякла, и ты многого добьешься, Джеймс Морган.
        Тогда я достал из-за пазухи пакет с оставшимися фотографиями-компроматами и протянул ей.
- Давайте тогда расстанемся друзьями! - сказал я ей и быстро ушел прочь.
        Она пакет куда-то спрятала. Больше я не видел ни этого конверта, ни учительницу. Еще немного напоминала мне о ней моя авангардная прическа, но к концу лета я подровнял волосы, и стал выглядеть примерно как прежде. А вскоре новые впечатления стерли в моей памяти лебезившую передо мной учительницу.

Мяут        24.09.02