После похода во "чисто поле" дальнейшая наша карьера стала нам ясна совершенно... Ах да, я же забыла сказать: та экскурсия все-таки оказалась удачной. Что? Да, конечно, сами не ожидали... Ну, короче говоря, я поймала одну змеюку, а Фома обнаружил под кустом, куда отлучался по большому делу, толстую и блестящую какуну.

Теперь мой эканс - начитавшись японских мифов, я назвала его Мусаши - ночами спал, обвившись вокруг торшера, а дни проводил на кухне и в туалете: охотился на тараканов. Меня, как ни странно, он слушался, на Фому шипел, а от гостей прятался под столом. Фома повесил свою какуну на свежий воздух - на гвоздик у двери. Он каждый день с неё пылюку вытирал, сахаром кормил, молочком поил (тоже мне Милая Мила), холодными ночами в шарфик заворачивал - от ОРЗ берёг. Кстати, прозвал он её Джанечкой - сокращенно от Джана, - что по-чеченски значит "милая". Джана сверкала на солнце, толстела и росла в длину, но вылупляться не собиралась. А зачем? Ей и так хорошо. Кормят на халяву, да ещё и полируют раз в неделю...
И вот наступила осень. Мусаши вырос на целый метр, начал лопать лягушек, и теперь уже гости от него прятались. Фома перенёс Джанечку в дом и пристроил на вешалке. Давно пора было начать тренировать их как положено - всё равно осенью больше делать нечего - но Фома просил подождать до весны. Я с ним соглашалась. Так мы и поступили бы, если бы не...

Итак, это было тихим сентябрьским днём. Точнее ночью. Где-то около двух часов меня разбудил Фома. "Валери, внизу что-то творится", - прошептал он. "Ну и фиг с ним, я спать хочу", - ответила я, но тут же окончательно проснулась. Снизу послышалось тихое витиеватое ругательство.
- Пойдём глянем, - предложил Фома.
- А не боишься? - засмеялась я.
- Я?!! Ты что! Я умею делать страшную рожу и орать "кия" не хуже любого каратиста, - гордо заявил мой друг.
Ну что ж, уже неплохо. Но на всякий случай я взяла тяжеленный подсвечник. Фома понимающе кивнул и вооружился шваброй.
Мы бесшумно спустились по лестнице и в слабом свете луны, пробивавшемся сквозь окно, увидели потрясающую картину. По прихожке носился какой-то мужик, очевидно, пытался найти выход. Джана лежала на полу и довольно метко стреляла в него паутиной. Вообще-то, насколько я помню, у какуны нет такой атаки, но наверно, от неожиданности Джанечка её сама придумала и выучила. Мусаши гонялся за мужиком и с переменным успехом кусал его за штаны. Очередной раз промахнувшись, змей разозлился и изобразил бросок боа-конкристора! Мужик заорал, пулей вылетел на улицу и исчез во мраке ночи.
- Завтра же пойдём к профессору, - заявил Фома, провожая взглядом ночного гостя.
- О`кей, - oтветила я.

Valery