Почти невесомые, кудрявые облака лизали девственно чистый небосвод, подставляя один из своих боков разбрызгивающему во все стороны лучи солнцу, отчего горизонт был расцвечен тёмными и светлыми пятнами, словно замысловатая картина импрессиониста. Вокруг пели птицы, что-то радостно обсуждали идущие мимо люди, казалось, ничего не может испортить этого прекрасного дня. Идущая по тротуару девушка что-то напевала себе под нос, не отрывая радостного взгляда от бегущей впереди совсем молоденькой Чикоритки. Покемонка с неописуемым восторгом носилась от куста к кусту, радостно и удивлённо чикала. Как будто видела все это впервые, весь мир вокруг видела впервые и ловила каждый отблеск солнца, каждый звук, каждый запах. Эйлинн смотрела на свою покемонку и улыбалась. Только каких-то полчаса назад она получила стартовика в лаборатории паллетского профессора, но, казалось, будто они знакомы уже целую вечность. Они влюбились друг в друга с первого взгляда, того самого, когда Эйли дрожащими пальцами открыла врученный ей покеболл.

Теперь покемошке надо было дать имя. И, кажется, Эйлинн уже даже не сомневалась, как именно назовёт своё маленькое чудо.

- Эй, Чики, - позвала тренер покемонку. Чикорита не заставила себя ждать, важной походкой подошла к девушке и посмотрела ей прямо в глаза. – Послушай, я хочу тебе кое-что рассказать. – Эйлинн опустилась на корточки, чтобы быть на одном уровне с глазами Чикориты. - Есть одно старинное, очень красивое предание. Мне оно безумно нравится. В одном далеком королевстве, таком богатом, что тамошний Король мог скупить все соседние земли (но не делал этого, ибо был очень скуп), жил принц и звали его Ортруд...

В один прекрасный день маленький, с вечно непослушными светлыми кудрями мальчишка окончательно вырос и возмужал, превратившись в прекрасного, статного юношу. И как это обычно водится, задумался Король над тем, чтобы подобрать своему сыну невесту, ведь был он уже не так молод и здоров как раньше, и надо было подумать о наследниках, которые сохранят накопленные им сокровища. Разослал Король множеству соседних королевств, больших и малых, приглашения с целью выбрать самую достойную и богатую спутницу своему сыну. И среди огромного числа претенденток выбрал темнокожую красавицу Ребекку. Король устроил грандиозный праздник в честь свадьбы принца, и все поданные его во всех уголках страны ели и пили целую неделю, желая счастья и побольше здоровых детишек. Все радовались в этот знаменательный день, кроме самого Ортруда и ещё одной бедной, но прекрасной девушки по имени Калли, дочери смотрителя маяка. Она давно была влюблена в принца, но не обладала ни знатной родословной, ни огромным богатством, чтобы претендовать на его руку. По вечерам она часами сидела на берегу моря и вглядывалась в светящийся огнями дворец, надеясь хоть мельком увидеть в окне любимый силуэт.

Торжества закончились, Ребекка поселилась во дворце, и совсем у несчастного Ортруда не стало жизни. Куда бы он ни пошел, чем бы ни захотел заняться, его ненавистная женушка всюду таскалась за ним, преследовала и не желала оставить даже на минуту. Не выдержав этого, в один прекрасный день принц сбежал из дворца и под вечер попал на вершину высокого пустынного утеса, об подножие которого с шумом разбивались высокие волны. А чуть ниже по склону, в противоположной стороне от той, откуда пришел принц, виднелся окруженный тонкими невысокими деревцами низенький, потрепанный домик. Окна домика слабо светились, было понятно, что там кто-то есть. Усталый и голодный, Ортруд постучался в дверь и немного удивился, когда ему отворила красивая, стройная девушка. Калли, увидав принца так близко, испуганно вскрикнула и отступила внутрь. Принц вошёл и увидел, что домик был обставлен довольно бедно и состоял всего из двух комнат. За перекошенным деревянным столом посередине комнаты, на котором стояло две миски и кружка, сидел сгорбленный старик. Хозяева приняли Ортруда, накормили чем смогли и уложили спать. Не смотря на то, что ужин был очень скромным, принцу подумалось, что он никогда в жизни не ел ничего более вкусного. Ночью он долго не мог уснуть, всё ворочался в непривычно жёсткой и колкой постели, но затем всё же забылся и уснул. Утром, перед тем, как хозяин отправился на работу в свой маяк, принц спросил у старика, чем он может отплатить за оказанное ему добро. Старик, тихо улыбнувшись про себя, попросил принца помочь с ремонтом крыши, которая всегда страшно протекала в дождь. Возраст и здоровье уже давно не позволяли ему самому заняться починкой.

Ортруд согласился. Однако все оказалось не так просто. У нищей семьи не было ни досок для починки, ни денег, чтобы их купить. Да и принц, убегая из дворца, не взял с собой ни монеты, как-то позабыв о том, что вне дворца ему ничего не принесут на блюдечке с золотой каемочкой. Да и пойти на рынок в город, чтобы не выдать себя, он не мог. Зато в доме были все необходимые инструменты, чтобы самому сделать доски. Стремясь выполнить обещанное, Ортруду пришлось задержаться в домике смотрителя маяка.

Принц работал с утра до вечера. Сначала он рубил деревья, затем пилил и обтесывал древесину, смазывал смолой и краской, чтобы получились настоящие доски. Калли приносила ему обед, хлопотала по дому, занималась небольшим огородиком, поливая или пропалывая грядки. С каждым новым днем Ортруд все больше замечал, что между ним и Калли что-то происходит. И однажды, в один тихий прекрасный вечер, когда работа принца подходила к концу, девушка призналась ему в любви. Рассказала, что уже давно влюблена в него, хоть и понимала всю безнадёжность этой любви. Рассказала, как долгими вечерами лила слёзы, чувствуя свою вину перед отцом, так как из-за своей любви не могла заставить себя выйти замуж за кого-либо другого или даже просто смотреть на других юношей. А это было не очень хорошо: у семьи почти не было денег, зарплаты отца едва хватало на еду, а он был уже стар и болен, и единственной их возможностью принести в дом хоть какие-то деньги было отдать Калли замуж. И претенденты ведь были, но всякий раз девушка отказывала им. Просто не могла иначе. И старик-отец, хоть и расстраивался, но никогда её не ругал и ни к чему не принуждал.

Поражённый этими словами, Ортруд задумался и вдруг понял, что и сам уже давно влюбился. Обняв девушку, он с жаром поклялся, что никогда ее не оставит. И когда ремонт был закончен, принц остался жить в тихом и уютном домике, решив однажды обязательно взять красавицу Калли в жёны. Проведённый в этом тихом, забытом всеми месте месяц казался Ортруду прекрасным, волшебным сном. Он никогда не чувствовал себя счастливее. Жаль только, что, как и всякому сну, этому суждено было кончиться.

Как-то ночью Калли в слезах прибежала к принцу и начала кричать, при этом молотя руками по подушке, что ему надо срочно уходить, иначе случится большая беда. Она была словно в истерике. Ортруд прижал к себе девушку и заставил ее успокоиться. Затем провел рукой по нежной, розовой щеке, стирая следы от дорожек слез и сказал:

- Посмотри на меня, Калли, куда мне идти? У меня нет ни денег, ни особого положения больше. Всё, что у меня теперь есть – это ты. И я не хочу тебя терять.

- Ты не понимаешь… - шептала Калли. - Произойдет что-то ужасное… Я знаю, я чувствую это!

- Тем более, как я могу оставить тебя, зная, что тебе что-то грозит? Мы переживем любую беду вместе, только не гони меня… Я всегда буду тебя защищать, Калли, - сказал Ортруд и поцеловал девушку. Остаток ночи они провели вдвоем.

А во дворце тем временем творился бардак. Уже много дней по приказу Короля солдаты искали пропавшего наследника престола, но всё было безрезультатно. Не сидела без дела и Ребекка. Она была колдуньей и владела темными знаниями своих предков. Каждый вечер она искала принца с помощью своей силы, но весь подвох был в том, что она могла подключиться к нему, только если принц в это время спит, и при этом надо было достаточно точно представлять себе место, в котором он может находиться. И вот, наконец, как-то вечером ей удалось настроиться на Ортруда. Ребекка увидела его лежащим на каком-то кривом, деревянном ложе, удалось разглядеть обстановку дома и уловить размеренные шипящие всплески, доносящиеся снаружи, будто звук волн, разбивающихся о скалы. С злорадным блеском в глазах она вышла из транса и стала собирать вещи. Теперь она знала, куда идти. Более того, она хотела лично вернуть принца во дворец, а потому никого не оповестила о своем открытии.

На следующий после той странной ночи день Калли ходила какая-то потерянная и постоянно вздрагивала от любого неосторожного звука. Ортруд, не на шутку обеспокоенный, решил не спускать с нее глаз и все время быть рядом. Весь день он помогал девушке с огородом, и, наконец, потерев лоб испачканной в земле рукой, отправился в дом, чтобы утолить возникшую от долгой работы жажду. Подходя к двери, он замер, с невыразимым удивлением глядя на стоящую перед ним в тёмных развевающихся одеждах супругу. Ребекка тоже была красивой, но это была какая-то холодная, мертвая красота мраморной статуи, а не дышащая жизнью и теплом красота Калли.

- Ну, здравствуй, муженек, - зло ухмыляясь и пристально рассматривая принца, сказала Ребекка. – И чем же тут занимаешься? Копаешься в земле, как какой-то крестьянин? Надеюсь, ты не был достаточно глупым, чтобы думать, что тебе удастся исчезнуть просто так. Все королевство ищет тебя.

Принц молча взирал на свою «многолюбимую» жёнушку. Калли, привлеченная голосами, решила посмотреть, кто же пришел к ним, и вышла из-за дома. Едва увидев Ребекку, она пришла в ужас и спряталась за спину принцу. Ортруд коротко оглянулся на возлюбленную, а затем с вызовом уставился на незваную гостью.

Ребекка обладала редким даром, посмотрев некоторое время на человека, узнать о нем всё: его прошлое, его мысли в настоящий момент и изредка даже будущее. Колдунья несколько секунд пристально разглядывала принца и Калли, а потом пришла в неописуемую ярость. От гнева, она начала в буквальном смысле раздуваться, прекрасные черты искажались до неузнаваемости и в скором времени перед Ортрудом и его девушкой завис в воздухе чёрно-фиолетовый шарик с ножками, ручками и торчащими сзади иглами фиолетовых волос, обтянутый в местами порвавшееся черное платье.

- Так вот значит что! – громовым голосом прогрохотала ведьма. – Вот чем ты занимался здесь все это время! Изменял своей благоверной жене!! – она даже взвизгнула от негодования. – Ну ничего! Сейчас я отниму у тебя то «самое драгоценное, что есть в твоей жизни», а затем верну тебя во дворец, и мы посмотрим, как тебе будет здорово жить в белоснежных покоях со своим чувством вины и приступами совести!!

- Не бывать этому! – прокричал Ортруд и загородил собой возлюбленную, широко расставив руки и ноги. Он, ни капли не боясь принявшую свой истинный облик Ребекку, глядел ей в огромные, горящие красным глаза, и лицо его озаряла торжествующая улыбка. – Ты не получишь ни ее, ни меня! Убирайся и живи как хочешь. Правь страной. Морочь моего глупого папочку. Мне нет до этого дела! Ты не получила моего сердца, когда вышла за меня замуж, теперь не получишь ни мою душу, ни моё тело. Убирайся!

Ведьма горящими глазами смотрела на Ортруда и видела его насквозь, видела, что он не отступится от своих слов, и ей действительно не достанется даже удовольствия увидеть его сломленным, обреченным страдать, потому, что он сделает всё, чтобы убить ее, если она хоть пальцем коснется Калли. Потому, что он готов умереть здесь вместе со своей возлюбленной.

- Что же, да будет так! – злорадно прошептала ведьма, в ее глазах полыхнули молнии, по небу прокатился оглушительный грохот, хотя там не было ни облачка, и яркий луч света ударил в стоящих перед Ребеккой людей. Спустя несколько мгновений свет погас. С презрением оглядев место, где только что стояли два преданных друг другу сердца, ведьма обратилась птицей и унеслась в сторону сверкающего вечерними огнями дворца.

Вернувшийся поздно вечером с работы папа Калли не нашел в доме ни принца, ни дочери. В огороде их тоже не было, хотя следы незаконченный работы явно говорили о том, что они были там. А Калли никогда не оставляла работу незаконченной... Обеспокоенный он вернулся ко входу и увидел валяющуюся чуть в стороне небольшую голубоватую раковину, с закрытыми створками. Осторожно подняв раковину, он зашел в дом и положил ее на новенький, совсем недавно сколоченный Ортрудом стол. Будто почувствовав доброе, не таящее в себе угрозы отношение, раковина открылась, и старый смотритель увидел огромную, невероятной красоты жемчужину, лежащую на мягкой сиреневой подкладке. Ее розоватые края матово блестели и переливались под дрожащим светом свечи...

Так что, злое колдовство ведьмы не сработало. Обезумев в гневе, Ребекка пожелала превратить мужа и его любовницу, любительницу поковыряться в земле, в двух склизких противных червей, рассчитывая на то, что они быстро попадутся на корм птицам или рыбам. Но духовная сила и чистота Калли были мощнее ведуньих чар, и вместо мягкотелого червя она превратилась в большую розовую жемчужину, продолжающую дарить миру, которого сама она уже не увидит, свою волшебную, естественную красоту. А Ортруд стал ее раковиной, и тем самым выполнил свою клятву, теперь до конца веков призванный хранить красоту своей возлюбленной от любого, посмевшего угрожать ей зла.

- Говорят, так появился первый Кламперл…

Эйлинн перевела взгляд с неба, куда задумчиво смотрела, рассказывая предание, на покемонку. Огромные глаза Чикориты были яркими и сверкающими. Казалось, будто в ее маленьком тельце сосредоточилась целая жизнь! Новая, неиссякаемая.

- Моя милая девочка… - прошептала Эйли, - Ты – самое драгоценное, что у меня есть! Я обещаю, клянусь тебе, что буду всегда защищать и оберегать тебя, хранить, как зеницу ока! – девушка на секунду замолчала, а затем на одном дыхании выдохнула: - Скажи, ты станешь для меня моей Жемчужиной?

Чикорита удивленно пискнула, затем ее громадные глаза налились слезами и она с громким чиком кинулась тренеру на грудь. Она была сражена, тронута до глубины души, покорена полностью и навсегда…

- Отлично, - рассмеялась золотоволосая девушка, поглаживая свою покемонку, - Тогда я назову тебя Меретте. Жемчужина.

Взяв Чикориту на руки, тренер и ее покемон продолжили свой путь, в котором будет немало тайн, загадок, приключений и так же немало самых разных опасностей. Но Эйли теперь точно знала, что они справятся со всем на свете. Теперь они соединены навечно!