Мисс Андерс на черно-красном аэрокаре мчалась в Медицинский центр Шафран-Сити. Ян Уэст попросил ее срочно приехать. Подробности огласить он не решился, что накаляло обстановку еще пуще.

У Сабрины и без того было много вопросов. Ее не оставляли мысли о странном поведении Юджина. Нет, ее совсем не удивляло то, что произошло между ними пару часов назад — все шло к именно такой кульминации уже очень давно. Недоверие к людям, сформировавшееся у Сабрины с раннего детства, привело к тому, что она никогда и не думала о серьезных контактах с мужчинами, а только играла ими. Играла и выбрасывала, как надоевшую куклу, а в худшем случае еще и непоправимо сломанную. В юности она даже встречалась с агентом «Три-плэкса» исключительно с целью отработки на нем своих экстрасенсорных способностей, и в итоге эксперименты Сабрины буквально уничтожили его психику. По сути мужчины просто заменили ей серебряные ложки, ибо большего они в ее глазах не были достойны. Людские мужчины, разумеется. Отношения с ними для мисс Андерс не представляли никакого интереса, а их видимость была лишь жалкой попыткой вписаться в устоявшиеся социальные нормы. На самом деле Сабрина всегда испытывала особую тягу к экстрасенсам, которую не могла ни объяснить, ни побороть. Для Хасарда же причина особой тяги к человеческой женщине была понятна и оттого казалась просто мимолетной глупой мыслью, которая, однако, имела свойство возвращаться в сознание снова и снова. Причина же была проста — он пережил немало инцидентов, после которых стал верить Сабрине больше, чем себе подобным. В итоге кадабра и тренер сошлись на том, что для них обоих взаимное влечение являлось неизбежным побочным эффектом неразрывной ментальной связи. Они оба знали, чем это кончится. Это было ничего. Единственное, о чем Сабрина подумала в тот момент, когда пыталась остановить Юджина: «Какого черта ты не сделал этого раньше?!».

Мисс Андерс не могла понять другого поступка Хасарда, совершенного, как он утверждал, ради нее. Да, Юджин всегда был азартен и решителен в поединках, но никогда не шел на необдуманный риск, а вызвать на бой мьюту… И ведь кадабра откуда-то точно знал, что тот придет, иначе бы не высказался в прямом эфире столь провокационным образом. И все перемены произошли с ним после чрезвычайного происшествия на водохранилище, о котором он никому не рассказал!

— «Небольшая травма ноги»?! Да эта катастрофа сделала его калекой! А он молчал. Терпел, не хотел, чтобы я знала, как он страдал. Его чертова гордость!

Сабрине трудно было представить, что пережил ее бывший подопечный. И в то же время она восхищалась его душевной силой. Таковы они, кадабры: никакой жалости к себе, стиснуть зубы и все стерпеть — допотопное представление о чести. Конечно, Юджин мог вообще ничего не говорить Сабрине…

— Ну, допустим… не говорить он, конечно, мог, но даже НЕ ДУМАТЬ о том, что с ним произошло?! Не мог же он сам себе стереть память! Что-то с ним случилось, и это никак нельзя списать на посттравматический синдром.

Сабрина еще долго могла бы оставаться в раздумьях, но, к счастью, дорога до Медицинского центра не заняла много времени. В вестибюле ее встречали Джон и Николас Адельберт. На шее гипно на плоском синем шнурке для бейджа висела лицензия бара-ресторана «ПсихоТоксин».

— Не думал, что мы вновь встретимся при таких обстоятельствах, милая Сабрина, — произнес Джон, сняв шляпу. Ник поздоровался с мисс Андерс рукопожатием.

— Что Вы тут делаете? — поинтересовалась она. — Джон, у тебя все же появился шанс?

— Нет… Просто мы были последними, кто говорил с ним, — ответил Адельберт за Джона.

Сабрина не стала их расспрашивать о подробностях — лучше было узнать о случившемся из первых уст. Джон прошел впереди нее в лифт, Ник зашел последним и нажал кнопку. Они поднялись на верхний этаж 3-го уровня. Там их встретил Ян Уэст и провел в лабораторию, где на операционном столе лежало тело Эусина Фанталлена. Лицо детектива было покрыто маской запекшейся крови, темные круги образовались вокруг впавших глаз. Жизнь тяжело раненого поддерживалась множеством медикаментов и аппаратуры.

— Что произошло? — спросила Сабрина Андерс.

— Проникающее ранение, повреждена кость глазницы, карта памяти из искусственного глаза грубо извлечена. Что касается деталей, обстоятельств, виновника… тут пока мы сами не знаем, — доложил медик.

Сабрина тяжело вздохнула, сложив руки на груди и досадно прикусив губы. Эусин был хорошим соратником и знатоком своего дела — не вовремя же он выбыл из строя!

— Но… его еще можно починить, — добавил Уэст, будто прочел ее мысли, — …эм, вернее, подлечить.

— Кому же понадобились материалы его наблюдений? — задумалась мисс Андерс.

— Мы можем выяснить подробности, — сообщил Ян Уэст. — Компания «Ген. Супериор» недавно поделилась выдающейся технологией. Я смогу вытащить последние события из его бессознательной памяти.

Медик включил «Психосканер». Учитывая обстоятельства, пришлось запустить прибор в новом режиме — отрывки последних мыслей Фанталлена преобразовывались в текст и выводились на экран: «…Не могу поверить тому, что вижу… Опасно вмешиваться… С ним алаказам в бело-синем пиджаке… Его лицо кажется знакомым… Объект по-прежнему не появился… Нужно еще раз взглянуть на фото Джильды Бишоп. Запомнить приметы… ЭРБОК! РЯДОМ! ОПАСНОСТЬ!.. Нужно обороняться… Это не эрбок!».

Больше информации прибор выдать не мог — ее просто не было. Очевидно, детектив потерял сознание, не успев понять, кто же на него напал. Какое же чудовище могло пробить ему глазницу и извлечь карту памяти из черепа?

— В ранах были обнаружены микрочастицы эпидермиса убийцы, — добавил Уэст. — Клетки содержат красный пигмент. А вот ДНК смешанная — содержит гены эрбока и человека.

Все присутствующие замерли от удивления.

— Новые опыты по смешиванию ДНК? — предположила мисс Андерс.

— Вероятно, да, — кивнул медик.

Ученые Лучано создали антропоморфного эрбока-убийцу? Что еще они могли создать? Худшие опасения подтверждались — в нынешней политической борьбе никто не может знать до конца, с кем имеет дело. Теперь вся надежда была на Твоми — если домыслы Сабрины Андерс о его личности были верны, то только он изменит расстановку сил.

— Так о чем ты говорил с ним, Ник? — обернувшись к гипно, принялась допрашивать его Сабрина.

— Мисс Андерс, он искал эту… бывшую чемпионку — Джилл.

— Ты ее видел?

— Ну да, она вчера пришла в мой бар, махом осушила две бутылки «Тарковской», потом купила у меня этот… «стимулятор умственной деятельности» — ХЛВ. В результате я вез ее к себе домой, там промывал ей желудок…

— Какой заботливый дилер, надо же, — скептически ухмыльнулась мисс Андерс.

— Я клянусь! — воскликнул Ник, возбужденно жестикулируя. — А что б я делал, если бы она окочурилась у меня в баре? Мне такая реклама ни к чему. Так вот… потом, после этой, хм, прочистки я положил ее спать у себя на кровати, а сам лег на диван. А рано утром она уже ушла! Не знаю, что там происходит в сознании этой дамочки, но клиент еще тот… Ей словно плевать на себя!

Сабрина задумалась, подперев голову рукой.

— И Фанталлен не тряс тебя по поводу того, что у тебя под пиджаком?

— Он меня этим… пугал, но ни разу на самом деле не мешал. Зачем пытать меня, если в моей голове все ответы — я чист, мисс Андерс.

Сабрина и Джон переглянулись, кивнули друг другу и больше ничего не спрашивали.

— Я могу уйти? — нервно фыркнул Ник. — Я ведь объективно вам не нужен.

— Беги уже, — отпустила его мисс Андерс. — Я просто не перестаю дивиться тому, что тебе дали лицензию.

Гипно вытер капли пота, выступившие над верхней губой, и в спешке покинул центр. Сабрина и Джон попрощались с Уэстом и отправились вслед за Адельбертом.

— Меня впечатлило, как ловко ты заставила его ретироваться, — обратился к женщине Джон, когда Ник исчез из их поля зрения.

— Нужно кое-что обсудить, — объяснила мисс Андерс, — конфиденциально.

— Я знаю, что именно интересует тебя, Сабри. Я видел бой Юджина против мьюту, и тоже почувствовал в парне что-то…сверхъестественное, как ни парадоксально это прозвучит по отношению к экстрасенсу. Я бы сказал, вершина шкалы иррационального.

— Есть предположения, что могло случиться? — осведомилась мисс Андерс.

— Есть, но они могут показаться безумными даже для таких, как мы. Я не стану делать выводов, пока не буду уверен. Мне нужно пересмотреть запись боя.

— Ты получишь такую возможность, Джон, — не задумываясь, заверила его Сабрина, — прямо сейчас. Мне нужен ответ.

Они вместе подошли к аэрокару Сабрины Андерс, и она пригласила Джона сесть в машину. Лишь они вдвоем знали, как возросла цена времени.

На искусственном острове, затерянном в океане, Макс Твоми и Крикс Никополидис продолжали беседу. Точнее, алаказаму приходилось слушать монолог мьюту, несколько похожий на лекцию. Последний рассказывал о разделении Шафран-Айленда, о деятельности семьи Андерс, о Битве Менталистов…

Телефонный звонок, прервавший его речь, заставил легендарного экстрасенса занервничать. Кандидат в президенты Сабрина Андерс приглашала его к сотрудничеству. Мьюту ожидал ее звонка, но с первых слов понял, что ему невероятно сложно говорить с этой женщиной. Почему-то, слушая ее голос, он вспоминал Амбер. Нет, он не хотел не вспоминать ее — ведь память о малышке Амбер была его святыней. Он боялся одного — показать кому-то свои слезы. Из-за этого Твоми растерялся и в какой-то миг был готов включить задний ход и просто бросить трубку. Даже положил большой палец на красную клавишу. Но навязчивый иллюзорный голос в голове удержал его от испульсивного действия. «Она — совершенно особенный человек, ОНА способна решить судьбу расы экстрасенсов! Хочешь поменять мнение всего мира о себе и стать, наконец, частью мира — вот твой шанс!». Макс прекрасно понимал, что воображаемый советчик прав. Он назначил встречу и выслал автопилотируемый челнок в Нью-Йорк за Сабриной Андерс. Сделав еще один тяжелый шаг навстречу миру, Твоми вернулся на балкон, все еще пребывая в нерешительности.

— Я поведал тебе самое основное, Крикс Никополидис, — сообщил мьюту алаказаму. — Думаю, дальше ты разберешься сам.

Макс умолк. Он не осмеливался сказать, что Крикс должен покинуть остров уже сейчас, так как у хозяина появились планы, однако гений из прошлого и так все почувствовал.

— Похоже, это моя судьба — все бросают меня на произвол, когда я перестаю быть нужен, — вымолвил он, глядя в бесконечную даль. Его лицо оставалось бесстрастным, но невозможно было не ощутить, что в душе его вздымалась буря тяжких воспоминаний.

— Не в обиду тебе: ты гений с душой ребенка, вечный юнец, Нико…

— Это удар ниже пояса.

Мьюту вздохнул. Слова алаказама заставили его чувствовать себя полным негодяем. Благими намерениями выложена дорога в ад, и дорога навстречу миру, похоже, поросла терном. Несколько минут Максимилиан и Крикс провели в безмолвии, устремив взгляд куда-то за горизонт.

— Но я не собирался тебя просто так кидать, — решился, наконец, объясниться Твоми. — Я обеспечу тебя личной карточкой, а также деньгами, закажу номер в «Западной Истерии». Предоставлю любое оборудование, устроишься работать программистом без проблем. Ну, или станешь свободным журналистом, о чем, как я знаю, ты мечтал. Выпишу тебе несколько препаратов, чтобы ты быстрее оклемался после отравления ядом эрбока. Начни новую жизнь с новым именем… хотя, это как раз тот случай, который подтверждает: все новое — это забытое старое.

Молчаливое согласие Крикса не облегчило душевной драмы Максимилиана. Он терзал себя еще час, пока решал вопрос об изготовлении временного документа. «Не убивайся, ты много для него сделал», — небывало отвратно прозвучал голос в голове.

— Ты лжец! — процедил сквозь зубы мьюту в ответ. — Все, что я сделал, лишь попытка загладить вину. Я думал, что та эрбокоподобная тварь прислана за мной — ведь я не знал, что этот алаказам тот самый Нико Старр! Не ОН пострадал из-за меня, а Я мог пострадать из-за НЕГО! Если бы я знал, я бы его НЕ СПАСАЛ!

«Если ты на самом деле такой эгоист и мизантроп, почему же согласился помочь мисс Андерс? И как решился появиться средь бела дня в центре Нью-Йорка, если так боишься за свою жизнь? Ты хочешь обмануть меня — того, кто живет в твоем подсознании? — в голове раздался смех, такой отвратительный, что вместе с ним нахлынула тошнотворная пульсирующая боль. — Я всегда все о тебе знаю. Ты подозреваешь, что он третье существо, так ведь? Ты ненавидишь всех без разбору, кто причастен…».

— Молчать! Молчать! Молча-а-ать! — начал кричать Твоми, мотая головой так, словно пытался вытряхнуть из нее этот голос и боль, которую он вызывал. Но боль никуда не девалась — она стучала в виски, темя и затылок так, будто внутри черепа бушевал девятибалльный шторм.

«Запомни, мьюту: никогда не нужно жалеть о том, что сделал доброе дело», — продиктовав свое, иллюзорный собеседник умолк. Макс осел на пол и замер, скрестив ноги и потирая ладонью бугорок голеностопного сустава и прибылой палец. Буря в голове не стихала. Шумно выдохнув, Твоми сжал кулаки так сильно, что все мышцы рук заныли.

— А если это было доброе дело — так почему он не оценил его?! — прорычал он в отчаянии. — Ну, давай, скажи мне: что я сделал не так?! Говори! Что ты молчишь?! Ответь мне! Почему ты всегда говоришь, когда не надо, но не можешь ответить, когда я впервые задал вопрос?! Ты дерьмо!..

Мьюту начал кашлять, его дыхание сбилось. Но иллюзорный голос ничего не отвечал.

— Ты дерьмо, — отдышавшись, сиплым шепотом повторил Твоми. — Но ведь ты — это я… Да, черт возьми, все правильно!

Я — сердца своего вампир,

Я разучился улыбаться,

Хотя способен целый мир

Заставить над собой смеяться!

Позже, передавая Криксу рюкзак с вещами, мьюту не решился вновь заговорить с алаказамом, а тот и не желал этого. Экстрасенсы молча подошли к автопилотируемому челноку «Ген. Супериор», Твоми задал координаты, а потом протянул Криксу маленький листок бумаги:

— По этому адресу получишь карточку. Там же ждет воздушное такси, отвезет тебя в гостиницу.

— Ну, надеюсь, ты найдешь то, что ищешь, — бросил на прощанье Никополидис.

Челнок взлетел и скрылся из виду. Оставшись в одиночестве после всех откровений уходящего дня, Макс Твоми теперь был обречен бороться с самым неприятным чувством на свете — подозрением, что наговорил лишнего. Это опасение не просто порождало чувство внутренней опустошенности или душевной наготы — пережитое стало вскрытием худших мыслей и опасений, психологической вивисекцией. Но еще тяжелее для мьюту было понимание того, что только что покинувший его лабораторию собеседник ощущает ровно то же самое после разговора с ним.

Паранормальные явления в Центральном парке приняли новый оборот. Выше пирамид, зависших в воздухе над водохранилищем Жаклин Кеннеди Онассис, появилось восемь левитирующих объектов. Каждый из них был по размеру раз в пять меньше пирамидальной конструкции и представлял собой пару черных сфер, соединенных вместе еще одной сферой меньшего диаметра. Никто не мог видеть сквозь аномальную тьму и плотные красные тучи, как неизвестнные объекты спустились с небес и кругом выстроились над сочлененными пирамидами. Леденящие душу рычащие и воющие звуки доносились до земли из агатовых сфер, будто внутри них тени давно ушедших эпох переговаривались на древнем, почти забытом языке.

— Это доказательство — Абраксас действительно освободился.

— Но он до сих пор не проявил себя.

— Не думаю, что он бездействует — он всегда был хитер и осторожен.

— Сейчас он мыслит иррационально — все может измениться.

— Его нужно найти! Генгар, Смерть Приносящий!

Вокруг одной из сфер начало сгущаться черно-фиолетовое «дымовое облачение», в конечном итоге обретшее силуэт. Еще через несколько мгновений черное облако приобрело признаки материального (и даже более того — живого) объекта, который явился буквально воплощением восставших из седых глубин древности страхов. Чудовище имело приземистое круглое тело с неуклюжими короткими конечностями, пальцы которых были увенчаны длинными черными когтями. От заостренных ушей до короткого хвоста его затылок и спину покрывали острые черные наросты, зловеще выблескивающие среди густого темно-фиолетового меха. Оскал обнажал крупные треугольные клыки, хищные алые глаза пылали. Все тело монстра покрывали сверкающие серебристые отметины, во многом подобные тем, что имел Абраксас.

— Да-а-а, — протянул Генгар в знак покорения черным сферам.

— ТЫ выследишь Абраксаса!

— Но мне нужно тело.

— Посмотри вниз.

Внизу застыл на месте Координатор Аттила Босворт, тайно пробравшийся в зону крушения «Лугии» по приказу Джованни Лучано. Он не мог шевельнуться от нахлынувшего ужаса, наблюдая за происходящим; по загорелой коже, несмотря на холод, катился пот. «Я хотел получить задание, и в качестве расплаты за свои грехи я получил его», — всплыла цитата из старого фильма во взбудораженном уме Координатора. Босворт делал грязную работу, наблюдал и сам совершал ужасающие поступки, но никогда не испытывал страх. До этого момента, когда в нем проснулся просто первобытный ужас — ведь то, с чем агент столкнулся здесь, не имело объяснения. Понимая, что Генгар посмотрел на прямо него, Аттила едва не потерял сознание, но на автомате передернул затвор пистолета-пулемета.

— Но ведь это обычный уголовник, безответственный, жестокий и не слишком умный, — выразил недовольство Генгар.

— Ты выбираешь не соперника в Интеллектуальных играх! Зато он физически здоров — все его органы. Бери полностью под свой контроль его мозговые функции. Такого и не жалко, если он не переживет сдавливание мозга, которое оказывает на смертных эманация.

Генгар ощерился сильнее. Он кивнул в знак согласия, развернулся и плавно по воздуху спустился вниз. Аттила, дико выкрикивая нецензурную брань, пустил в черно-фиолетовое чудовище очередь, однако на теле призрака не осталось никаких следов. Генгар повернул голову в сторону и разом выплюнул все полученные пули, склеенные в один комок вязкой прозрачной слюной. Дух смерти неспешно зашагал к агенту, тот заорал еще сильнее и снова выстрелил очередью. Результат повторился. Выплюнув пули, Генгар расхохотался и слился с телом бедняги Босворта, который и знать не мог, что с этой минуты обречен.

В офисе Джованни Лучано было в самом разгаре экстренное собрание, на котором присутствовали Лин Домино, профессор Себастиан и еще несколько высокопоставленных ученых и опытных агентов «Три-плэкса». После отбытия Аттилы Босворта в зону крушения «Лугии» и загадочной смерти Пирса Фелиндо и его людей в районе «ПсихоТоксина» командование частной полицией приняла вице-президент. Все присутствующие просматривали запись видеонаблюдения за входом в бар-ресторан для экстрасенсов, сделанную детективом Фанталленом и похищенную Эрбоком Охотником. Домино управляла просмотром. Эдмунд Себастиан сидел молча, глядя в одну точку, и постукивал сигарой о портсигар. Ему было неспокойно, хотя Лучано не сделал ему замечания после первого упущения с Охотником. Это и пугало ученого: он, похоже, единственный прочувствовал, что на самом деле Джованни испытал облегчение от того, что «Три-плэкс» не сумел взять мьюту. Лучано был совершенно не готов к встрече со своим протеже и панически боялся его, как любой создатель нового сверхмощного оружия начинает испытывать дикий страх перед собственным творением. Такие переживания были знакомы профессору Себастиану слишком хорошо. Не удержав в узде нервное напряжение, он снял с сигары бумажное колечко с маркой и закурил.

— Итак, мьюту скрылся на челноке, — заключила Лин, остановив запись, — сверхскоростном, предположительно беспилотном. Без опознавательных знаков. Возможно, на нем же он и прибыл в Нью-Йорк. Если так, то есть основания полагать, что челнок им украден.

— Можно попробовать вычислить? — спросил Лучано.

Ближайший к Джованни агент «Три-плэкса» махнул рукой:

— Гиблое дело. На контролируемой нами территории ничего такого не происходило, а в третьем мире полно воздушных пиратов — пропажа корабля ординарное событие. Ребята Пирса сделали все возможное — по первому сигналу окружили бар, установили излучатели, но в один момент вся аппаратура разом накрылась. Мозги пацанов, естественно, тоже не выдержали. Приходится признавать, что, учитывая, как возросли способности мьюту, у нас не было никакого шанса отследить его и уж тем более взять.

Сказанное агентом не слишком расстроило Джованни, что подтверждало опасения Эдмунда Себастиана. Но Лучано удивился другой детали, вглядываясь в нечеткий стоп-кадр:

— Выходит, Нико Старр с ним? Сбежал с его помощью?

Президент покосился в сторону профессора, полагая, что его детище даст «Р-инкарнации» шанс поймать сразу двоих «беглецов». Но тот разбил его упования:

— Если они не в Нью-Йорке, Охотник нам не поможет.

— Мне нужно сообщить Вам еще кое-что, — перебила их Лин Домино, — Координатор Босворт не выходит на связь. С момента катастрофы в зону крушения пыталось проникнуть одиннадцать человек, не считая Аттилы — и никто из них оттуда не вышел. Так что, скорее всего, Босворт тоже погиб.

— На войне не без урона, — отмахнулся Джованни.

— Прикажешь послать кого-то еще в зону крушения?

— Не думаю, что это необходимо. Гораздо важнее найти Нико Старра. Есть идеи, как это сделать?

— Нико Старр рано или поздно свяжется с Братством Прорицателей, — ответила Домино. — А на этот случай у нас есть свой… эм, «человек».

Президент показал ей большой палец в знак одобрения.

Нико Старр с грехом пополам начинал новую жизнь под истинным именем, и ни Братство Прорицателей, ни новая революция его не волновали. Над городом сверкающих серых гробов высотой до неба нависла такая густая облачность, что день превратился в ночь. Все улицы были залиты красной жидкостью неизвестного происхождения. Город, где чистый воздух дороже золота, город, где нет нетронутого клочка земли — Крикс еще не ведал, что других городов здесь нет уже десяток лет.

Над улицами 2-го уровня проплыла очередная голограмма: «Меняйте веру — вам все равно не найти бога, который благословит Америку! O*+SSS[]». Никополидис ударил себя по лбу: он забыл спросить, кто же подписывается его знаками! Ничего, наверняка он скоро узнает. Он ведь гений, он разберется во всем сам.

Сворачивая на нужную улицу, Крикс включил камеру, подаренную Максом Твоми, и сделал несколько снимков парящих пирамид. Позже он надеялся поискать информацию об этом явлении. Отель «Западная Истерия» был так же кошмарно нелеп, как и его название. Неприметный серый фасад скрывал помпезный интерьер, стиль которого наиболее смахивал на сместь античного и древнеегипетского. Дорические колонны были выкрашены в цвет поблекшего золота, пол имитировал черный мрамор, на стенах красовались гигантские портреты выдающихся политических деятелей Америки. Среди них была Анна Лучано. «И эта фашистка здесь, — про себя возмутился Никополидис. — Ну да, ее правительству удалось покорить Восток… А то, что они потеряли при этом полстраны, включая столицу, опозоренно сдавшись Новой Иберии — до сих пор запретная тема, государственная тайна Полишинеля?». За стойкой неказистый лысый портье с бородавкой на лбу, облаченный в серый френч, читал газету. Крикс подошел к человеку и протянул ему карточку:

— Я заказывал номер.

Служащий просмотрел его личные данные:

«Имя: Крикс Никополидис

Раса: Gyrucephalopsida

Вид: Gyrucephalopsidus Cogitandoarmatis (Al)

Дата рождения: 25 февраля 2065

Пол: мужской

Текущий показатель здоровья: 6,9 по шкале Кейна».

— Здесь не указан Ваш род занятий, сэр, — заметил он. — Вы на данный момент безработный?

— Я вольный журналист, — ответил алаказам.

— Хм, значит, поэтому такой…

— Какой?

Портье окинул его любопытствующим взглядом: белые полоски пластыря на морде, шее и левом ухе, затасканный джемпер под вполне приличным кашемировым плащом, рваные серые джинсы, на шее камера, под мышкой ноутбук без кейса, за спиной походный рюкзак. Воистину вольный деятель творчества со своими странностями. Крикс сам чувствовал себя нелепо в несоразмерной одежде, которую отдал ему Твоми. К тому же пришлось заклеить пластырем приметный шрам под глазом. И дата рождения поддельная — должен стоять 2035-й год, а не 2065-й… Значит, на самом деле ему скоро стукнет шестьдесят лет? Это половина жизни, и она перечеркнута.

— Вы допущены на второй уровень. 39-й этаж, номер 12. Оплата внесена на месяц — до седьмого марта.

«Какая щедрость, Твоми! — саркастично подумал Никополидис, войдя в лифт. — Дал мне целый месяц, чтобы адаптироваться, устроиться на работу и заработать деньги на жилье!». Войдя в номер, Крикс кинул вещи на кровать и включил телевизор на стене напротив. По местному каналу подходил к концу выпуск новостей:

— … Температура в зоне крушения «Лугии» упала до двадцати трех градусов Цельсия ниже нуля, в других районах города без изменений. Специалисты по-прежнему не могут дать объяснение аномальным погодным явлениям неизвестного генеза, однако придерживаются мнения, что они связаны с объектом, появившимся вчера над водохранилищем Жаклин Кеннеди Онассис. Феномену предварительно присвоено 9,8 баллов по шкале иррационального. Сообщается о двенадцати попытках проникновения в зону крушения левитирующего ресторана. Есть основания полагать, что выживших нет. Двенадцать пропавших без вести менее чем за сутки. Это новый мрачный рекорд. Власти Нью-Йорка предупреждают: не приближайтесь к району водохранилища Жаклин Кеннеди Онассис!

Слишком много информации… Алаказам выключил телевизор и уставился в одну точку. Его мысли все еще были заняты воспоминаниями. Что бы там ни говорил мьюту, он поступил так же, как Эусин — поставил на ноги и выбросил!

Когда в стране шла война между полицией и мародерами, экстрасенсы всеми силами пытались бежать в Шафран-Айленд, чтобы держаться вместе. И когда Фантеллен взял к себе спасенного абру, Нико не общался и даже не встречался с себе подобными. Он, будущий гений, чувствовал себя неполноценным из-за того, что его психические способности, мягко говоря, оставляли желать лучшего. От родителей он, правда, унаследовал неплохой потенциал — проблема была в том, что никто не учил его, как природный дар нужно применять. Эусин изо дня в день просил у Нико прощение за то, что ничем не может помочь. Но абра перестал верить его словам, когда сам узнал о Шафран-Айленде — самом крупном в Штатах поселении экстрасенсов. Он не раз говорил с Эусином о переезде и не мог понять, почему человек всячески отнекивается. «Ты знаешь, как они там живут?» — предупреждал Фанталлен, но Нико это не пугало. «А как я здесь живу, когда никому не нравится, что ты меня подобрал? Я здесь не нужен, а там буду нужен». Как еще мог объяснить ребенок свое элементарное желание общаться с такими же, как он?

Взрослея, Нико Старр, кажется, стал привыкать к одиночеству среди людей. Он неплохо освоил многие психические приемы самостоятельно, и мечты о «шафранном острове» отошли на второй план. Эусин Фанталлен обучал своего подопечного (тогда уже кадабру) обращаться с оружием, а также кое-каким другим боевым навыкам. Нико даже без подготовки чертовски метко стрелял — у него был идеальный глазомер от природы; правда, тогда он не знал, что этот дар достался ему от отца — потомственного скульптора. Вскоре Старр и Фанталлен стали эффективными партнерами в работе. Однако Нико никогда не любил стрелять в живых существ. Его больше интересовали информационные технологии. Эту науку он тоже постигал самостоятельно, так как права на образование экстрасенсы в то время не имели. Когда Эусин потерял друга (офицера Мортимера Дженса расстреляли агенты «Три-плэкса»), а потом и работу и всякий интерес к жизни Нико, кадабра направил все внимание на самообразование, что позволило ему быстро и досконально усвоить интересовавшую его область знаний. В возрасте двадцати лет Старр уже пережил вторую, дефинитивную трансформацию, и его мыслительные операции стали непревзойденными. Поэтому в один день он просто поставил Фанталлена перед фактом: ему нужны деньги, он собирается ехать в Нью-Йорк Сити и самостоятельно зарабатывать на хлеб. «Я достаточно долго жил за твой счет, — сказал он человеку, — чувство собственного достоинства не позволяет мне так жить дальше». Такое заявление, кажется, отрезвило Эусина, и в его мутных глазах впервые за несколько месяцев отчаянного пьянства промелькнул какой-то проблеск сознания. «Это еще вопрос, кто жил за чей счет… А кто выводил подозреваемых на чистую воду, кто был моим живым детектором лжи? Кто спасал меня от пуль, останавливая их силой мысли? Чье предвидение позволяло мне опережать действия преступников? На самом деле все деньги зарабатывал ты, Нико». Детектив еще долго смотрел в глаза алаказама, казалось, пораженный собственным прозрением, а потом схватил его за руки, упал на стол и зарыдал. «Не оставляй меня, Нико! — взмолился он. — Ты же теперь единственный мой друг. Не бросай, умоляю!». Алаказам ударил ладонью по столу, чтобы обратить на себя внимание Фанталлена, полностью погруженного в собственные страдания, и взглянуть ему в глаза еще раз. «Ты эгоист, ты же знаешь, как я мечтал… Только там я стану тем, кем должен быть». «Тогда давай уедем вместе, — воспаленные глаза Эусина были исполнены мольбы. — Так нам обоим будет проще. Я очень тебя прошу! Друг, … я не могу один!».

Переезд прошел отнюдь не гладко — он пришелся на разгар народных волнений. Тогда уже было абсолютно очевидно, что в бывшем Ричмонде Братство Прорицателей готовило революцию. Эусин вполне понимал и не осуждал намерения Нико примкнуть к шафран-айлендским революционерам. Детектив так и сказал: «Это твои собраться, дружище, и ты поступаешь по совести. Я все понимаю, и если что-то — не дай бог! — случится, я тебя вытащу. Клянусь!». На этом их пути разошлись.

В Шафран-Айленде собратья встретили Нико Старра с долей недоверия и первым делом заставили отдать все деньги в фонд общего дела. Алаказам легко смирился с этим, так как никогда не ставил высоко материальные ценности. Потом он получил два пистолета-пулемета и по приказу Старейшины Вайнайатта дежурил ночами по несколько суток подряд. Нико не любил стрелять, но умел это делать чертовски хорошо, поэтому не имел права не делать этого во имя общей цели. Он был свидетелем множества ужасающих преступлений против своей расы, пока помогал Эусину Фанталлену в работе. Кошмарнее этих злодеяний могла быть только полнейшая безнаказанность виновных, процветавшая в мире, где великая раса экстрасенсов превратилась в бесправный народ. Нико Старр не мог мириться с существующим положением дел. Он начал писать о том, с чем они с детективом сталкивались в работе, не называя, конечно, ни чинов, ни имен. Он силился писать на разных языках, в разной манере, от лица разных участников событий или вообще стороннего наблюдателя, только чтобы высказать всю правду, но при этом обезопасить Эусина и себя. Неизменными оставались только постскриптум «Основано на реальных событиях» и подпись «O*+SSS[]». Независимые газеты издавали его репортажи, имевшие огромный резонанс, но алаказам был убежден, что должен делать нечто большее, так как был на это способен. Вскоре у Вайнайатта нашлось для Нико дело по его способностям. Старр взламывал базы данных «Р-инкарнации», выуживая компроматы против клана Лучано, пресекая их финансовые аферы и уничтожая незаконные разработки их корпорации, сдирая деньги с их счетов в банках и совершая прочие подобные киберпреступления. В последние месяцы перед провалом восстания в 2065-го он разработал совершенный план штурма Центра «Р-инкарнации» и штаба главной фашистки Анны Лучано. Он уже готовил необходимое для операции оборудование, однако до штурма дело так и не дошло — Нико был арестован раньше. Конечно, смертный приговор ему вынесли не за хакерство: на одного алаказама повесили все преступления мятежников, даже те, которых на самом деле не было. Убийства, пытки, организация заговора с целью свержения власти, разжигание межрасовой розни, террористические акции, шпионаж… В прессе Нико Старра называли лидером восстания, кем он, конечно, не был и никогда не стал бы… Но главное то, что весь мир знал про громкий суд над алаказамом, а Эусин Фанталлен и пальцем не пошевелил!

Гнев и обида душили Крикса. Он небрежно, с отвращением вышвырнул из рюкзака деньги, которые дал ему Твоми. Проклятые деньги очередного предателя! Они годятся только на то, чтобы их пропить. Да, напиться так, как никогда в жизни, как в последний раз! Какое-то время алаказам испытывал омерзение перед собственным навязчивым желанием, но вскоре передумал отпираться. Кошмарный, отвратительный, прогнивший, порочный новый мир! Серые гробы до неба, как жить в одном из них? Если уж казнить себя, так не резать душу, а принять яд! «ПсихоТоксин», — вспомнил Крикс. Плевать, как выглядит это заведение и что за публика там собирается. Этим вечером он пойдет в бар и напьется! А если дозы не хватит, то повторит все и завтра. И послезавтра. До тех пор, пока для него не станет привычным прекрасный-ужасный новый мир.

К вечеру в Нью-Йорке температура воздуха понизилась до отрицательных значений, и провода, антенны, трубы и прочие конструкции под открытым небом покрылись красным инеем. Сабрина Андерс созвонилась с Максимилианом Твоми и теперь в астропорту Шафран-Сити ждала прибытия автопилотируемого челнока «Ген. Супериор», который генеральный директор холдинга выслал за ней. Она невероятно легко приняла предложение Твоми посетить его засекреченный офис — ведь она стопроцентно знала, что в приглашении нет никакого подвоха. Сабрине стоило только лишь услышать голос Максимилиана — и самый таинственный предприниматель стал для нее практически открытой книгой.

Челнок прибыл в астропорт Шафран-Сити в девять часов вечера. На нем не было никаких опознавательных знаков, что также не смутило мисс Андерс. Ей предстоял перелет над океаном. Пара часов полной тишины — прекрасная возможность для успокоения разума.

В десять вечера по нью-йоркскому времени Максимилиан Твоми уже стоял около лестницы, спускавшейся к посадочной площадке, и ждал. Он был одет в костюм-двойку серо-коричневого цвета с тонкими сиреневыми полосами. Под пиджаком спортивного покроя была кремовая рубашка и темно-синий с золотым узором галстук. Твоми часто поправлял воротник рубашки, пытаясь избавиться от ложного, но столь назойливого ощущения нехватки воздуха, также тщетно он пытался сглотнуть ком, стоявший в горле. Никогда в жизни легендарный экстрасенс не нервничал так, как сейчас. «Ты так боишься покинуть тюрьму, которую построил сам? — обратился к нему иллюзорный собеседник. — Но ты ведь сам мечтал о конце одиночества».

— Я всегда буду одинок — я ведь единственный в своем роде, — Макс Твоми глубоко вздохнул. Сейчас ему больше всего хотелось тишины.

У «голоса в голове» было свое видение того, в чем мьюту сейчас нуждался: «Но ты говорил с Криксом сегодня, и сам заметил, что у тебя с этим алаказамом немало общего. Ты найдешь много общего и с этой женщиной, поверь. Если луна круглая и яркая, она такая для всех. И не важно, кто ты и как ты был рожден».

— Ну да, а еще я заметил после разговора с Криксом, что совершенно не умею общаться. Я выгляжу в разговоре, как высокопарный циничный мудак.

В голове вновь прозвучал смешок, из-за которого возникла пульсирующая боль, как от внезапного приступа гипертонии. «Это так забавно, когда ты пытаешься казаться хуже, чем ты есть, — продолжал пытку иллюзорный голос. — Но в глубине души ты — это я. Просто не прогоняй меня». От боли и раздражения Твоми вместо ответа только проскрежетал зубами, плотно сомкнув челюсти. Если бы он мог прогнать этого говоруна, если бы можно было удалить его из мозга, сейчас он без раздумий решился бы на такую операцию. Чертов голос в голове создавал иллюзию какого-то Всевидящего Ока, которое надменно наблюдало за первыми — неуклюжими и детскими в Его глазах — шагами Макса навстречу миру. Мир большой и, конечно же, злой, он был и будет таким для любого существа, сколько бы экстрасенсорных сил у него ни было. И если маленький, несмышленый мьюту оступится на пути к нему, за его спиной тут же космическая бездна разразится громом саркастичного смеха. Не выдержав напряжения, Твоми кинул взгляд через плечо, чтобы убедиться, что за ним никто не наблюдает. Он вздрогнул, увидев огромный глаз сапфирного цвета. Максимилиан что-то прорычал со злости. Что за наваждение?! Это ведь всего лишь логотип его собственного холдинга! Отчего такие нервы?! Ответ был прост, но мьюту не мог даже помыслить о чем-то подобном до сего дня: кто-то нарушал границы его убежища, а вместе с тем и его личности. И, что было еще тревожнее для Твоми, этот кто-то был человеком.

«Успокойся, мьюту. Выдохни. Посчитай до десяти. Помнишь, как она тебя учила? Один, два… Ты всегда стопоришься на «два», но ничего страшного. Три, четыре, пять…».

— …Шесть, семь, восемь, девять, десять, — вслух продолжил Макс Твоми.

«Да, верно, десять! А потом вы с ней радовались и смеялись. Амбер поручилась бы за это — ты умел смеяться! Наверняка это было чудесно», — воображаемый советчик пытался ободрить его, но мьюту уже был вырван из мира собственных мыслей и воспоминаний. Челнок успешно прибыл к острову и теперь совершал посадку. Макс Твоми зашагал по лестнице вниз. Он спустился к посадочной площадке, когда женщина в красном выходила из челнока. Мьюту подал ей руку.

— Приятно познакомиться с Вами, знаменитая Сабрина Андерс, — торжественно заговорил он, пытаясь скрыть нервозность. — Я и есть Максимилиан Твоми.

На лице Сабрины не было и тени удивления. «Кто-то должен был догадаться». И если она догадалась о том, кем Твоми был на самом деле, значит, она действительно должна быть здесь. Эта мысль понравилась Максу, и ему частично на энергетическом уровне передались хладнокровие и уверенность мисс Андерс.

— Хотелось бы перейти сразу к делу, сэр, — пожав ему руку, начала говорить Сабрина, — но я не могу не спросить: как же Вы, наконец, решились рассекретиться?

Встреча с легендой вызывала у нее неподдельное любопытство: хоть она и смогла прочувствовать его энергетику — очень мощную, довольно тяжелую, но притягательную — ей хотелось узнать о душевной (и не только) жизни мьюту как можно больше. Чувствуя это в ней, Макс даже улыбнулся — бегло, можно сказать, одними глазами.

— Я знал, что в один прекрасный день явлюсь миру — отчего же не сейчас? — отвечал он. — Прекрасное время — заря революции, прекрасная во всех отношениях женщина сама ищет со мной встречи, а мне исполнилось тринадцать лет. Это знак удачи, несомненно.

Мьюту говорил неспешно и плавно. Его насыщенный глубокий низкий голос, казалось, идущий отовсюду, окружающий со всех сторон, в совокупности с рычащим дыханием создавал необъяснимый гипнотический шарм.

— Ну, и, конечно, я почувствовал, что только Вы не испугаетесь подобной авантюры, и что Вам можно доверять, мисс Андерс — ведь у Вас тоже есть великий секрет.

Твоми взял женщину за руки и замолчал. Так могло показаться со стороны — на самом же деле он перешел к общению посредством телепатии. «Вы можете сказать, что я сейчас собирался подарить Вам?» — мысленно спросил он у мисс Андерс. «Золотой перстень, — тем же способом ответила Сабрина, — с символами новой революции. В центре крест, а между его линиями круг, звезда, три волнистые линии и квадрат». «Верно», — прозвучал телепатический ответ. Женщина взглянула на свою руку — кольцо уже украшало ее средний палец. «Такой символ вытатуирован на шее у Вашего отца, так ведь?». Мьюту и не думал скрывать, что еще до встречи с глазу на глаз узнал величайшую тайну семьи Андерс: Сабрина была не простым человеком. В буквальном смысле: с рождения она обладала практисчески всеми возможными экстрасенсорными способностями. «Обмен секретами — хороший залог долгого сотрудничества, а, возможно, и близкой дружбы», — телепатически сказал Максимилиан.

— Раз Вы уже в курсе, что я наделена такой же силой, как любой экстрасенс… — произнесла вслух мисс Андерс, — я тоже кое-что смогла узнать о Вас еще до встречи. Я хочу подарить Вам это.

Она протянула собеседнику цепочку с серебряным амулетом, выполненным в форме ловца снов, с двумя красно-фиолетовыми аметистовыми бусинами на «паутине». Еще три такие бусины украшали серебряные перья по бокам и внизу ловца, образуя на них «глаза», как на хвостовом оперении павлина.

— Мои кошмары… — полушепотом проронил удивленный мьюту. — Это действительно очень личный подарок.

Он ослабил узел галстука и расстегнул воротник, но форма пальцев и (в большей мере) волнение не позволили ему сразу застегнуть замок цепочки.

— Я помогу Вам надеть, — Сабрина забрала амулет у него из рук. Застегнув цепочку, женщина положила руки на плечи Макса Твоми. Тот тяжело дышал и не знал, как реагировать — фактически, он впервые в жизни осознанно впускал кого-то в свое личное пространство. Отвратительные мурашки пробежали по коже, он еле удержался от того, чтобы не дернуться всем телом.

«Она добра к тебе, — укоризненно отметил голос в голове. — Не будь каменным — поблагодари ее, и не пытайся задушить свои чувства».

— Спасибо, — неуверенно выдавил из себя мьюту. Так сложно бывает произнести слова, которые касаются чего-то сокровенного, почти святого. — Мне очень приятно.

— Рада слышать. Думаю, Вы этого заслуживаете! — улыбнувшись, отметила Сабрина.

«Что и я говорил тебе всегда! — присоединился радостный голос в голове Макса. — Ты имеешь право не только на жизнь на Земле, но и на счастье». Твоми вздохнул свободнее, практически полной грудью — словно с плеч свалился непосильный груз. Мьюту преодолел первую часть дистанции между собой и миром. Он взял Сабрину под руку и повел в свои владения.

Сравнительно небольшой скалистый остров, оборудованный под исследовательский комплекс холдинга «Ген. Супериор», выглядел футуристично даже по отношению к изменившемуся миру. Мир 2095-го был миром контрастов — одни технологии продвинулись вперед, а другие были отброшены назад. Все чаще население предпочитало записные книжки ноутбукам и планшетам, а уличные таксофоны — мобильным телефонам. Чем сложнее механизм, тем более он подвержен влиянию среды, которую последствия войн и незаконных опытов сделали непредсказуемой. Однако это не помешало развитию, например, воздушного транспорта. Инженерия шагала вперед семимильными шагами, но остров Максимилиана Твоми все равно выглядел футуристично. В центре возвышалась остроконечная башня, увенчанная голографом, который проецировал в небо изображение логотипа холдинга — черно-синего глаза, и белую надпись, служившую девизом «Ген. Супериор» — «Domina omnium scientiarum». Перед башней располагался лабораторный комплекс, за ней — огромная многопрофильная электростанция с ветряками, солнечными батареями и гидроаккумулирующей плотиной вдоль берега.

— Не могу и представить: откуда у лабораторной химеры, живущей отшельником, такие деньги? — с удивлением поинтересовалась Сабрина Андерс.

Мьюту развел руками:

— Оттуда же, откуда у всех сильных мира сего — из незаконных махинаций.

— Как я должна это понимать? — возмутилась она, восприняв его слова, как камень в свою сторону.

— Просто как утверждение, — ответил Макс Твоми. — Хотя я мог бы спросить Вас, как Вам удалось так легко и быстро попасть в список кандидатов в президенты, но мне известно, что в скором времени Вы сами обо всем расскажете.

— И как Вам удавалось скрывать все это? — вновь смягчившись, поинтересовалась мисс Андерс.

— Этого острова нет ни на одной карте — он искусственный. Данный район очень сложен для навигации — большое количество отмелей, и погода, мягко говоря, неблагоприятная большую часть года. Было много катастроф — и в воздухе, и на воде.

— Эдакий Бермудский треугольник?

— Можно сказать и так.

Обсуждая географию местности, собеседники вошли в здание и поднялись на верхний уровень. Мьюту пригласил Сабрину на балкон, где еще недавно отобедал с Криксом. Твоми принес бокалы и шампанское в ведерке со льдом.

— За новую революцию, — предложил он тост. — Надеюсь, она будет бархатной.

— Значит, Вам сегодня исполнилось тринадцать лет? — вернулась к началу разговора мисс Андерс.

— Да, ночью, — подтвердил Максимилиан. — Правда, по документам мне тридцать три года, и это соответствует моему биологическому возрасту.

— С Днем рождения, мистер Твоми! — Сабрина подняла бокал. — Ваше здоровье!

Мьюту с задумчивым видом отпил шампанское.

— Впервые кто-то пьет за меня в этот день.

— Муки одиночества мне знакомы, — попыталась поддержать его она.

Макс Твоми поднял на нее резкий пронзительный взгляд:

— Неужели? У Вас ведь есть семья, и не только.

Сабрину Андерс это задело. Она, не задумываясь, принялась парировать:

— Был период, когда я осталась практически одна, сама за себя. Мне было десять лет, и в то время погиб мой единственный друг. Точнее, даже больше, чем друг. Я имею в виду, я называла его старшим братом, — Сабрина замолчала, воспоминания накатили нестерпимой горечью в горле.

— Несчастный Джеффри Хейз, сколько выпало на него! — проронила она.

Ей понадобилось еще какое-то время, чтобы задавить намертво траурную печаль и суметь-таки не обронить слезу.

— В том же году родители развелись, — бесстрастно продолжила она после паузы. — Отец был вовсю занят политикой, он неделями пропадал в Восточном Шафран-Айленде. Мать всегда была не в восторге от его деятельности, связанной с экстрасенсами, но для него это был долг…

Конечно, пространства для секретов между двумя экстрасенсами быть не могло, и если уж мисс Андерс открыла Максу Твоми тайну о своих способностях, рано или поздно в беседе все равно всплыла бы тема ее семьи. Ведь свои экстрасенсорные силы она унаследовала именно от отца.

Шон Андерс не знал своего происхождения. В один прекрасный день он пришел в сознание в военном госпитале, не помня о себе ничего. К нему были приставлены наблюдатели из полиции «Три-плэкс» — видимо, его сверхъестественная сила проявилась еще до прихода в сознание, хотя сам он узнал о новообретенном даре только спустя несколько дней. Неуправляемая психическая энергия перемещала предметы в палате, но не более того. Даже собрав все усилия воли, Шон не мог сделать ничего, чтобы избавиться от своих молчаливых, вечно настороженных надзирателей. Телекинез, напротив, давал о себе знать в состоянии максимального расслабления, чаще всего во время сна. Также в палате Андерса часто навещали ученые. Они проводили тесты с картами Зенера, снимали показания ЭЭГ, но, судя по кислым минам исследователей, результат их не удовлетворял.

Все изменилось в тот день, когда на госпиталь было совершено нападение. Группа экстрасенсов с оружием ворвалась в здание, мятежники перебили агентов «Три-плэкса» и забрали Шона. В закрытом аэрокаре они увезли человека в Шафран-Айленд, где, наконец, объяснили ему, что именно с ним происходит. Какое-то время Андерс прожил среди экстрасенсов, обучаясь тому, как обуздать свой новый дар. Но за все это время он так ничего и не смог вспомнить о себе. Мужчина знал только то, что его зовут Шон Андерс, и что он был лейтенантом морской пехоты и получил ранение в голову. Но все это он узнал только благодаря армейскому жетону и шрамам на черепе. Потому однажды он принял решение покинуть поселение экстрасенсов, вернуться в общество людей и попытаться навести справки о собственной личности. Шон Андерс надеялся, что сможет жить среди людей, скрывая экстрасенсорные способности, но Старейшина экстрасенсов, Вагош Вайнайатт, пророчил, что Шон непременно к ним вернется. «За тобой долг», — сказал старый алаказам на прощание.

Дождливым вечером осенью 2058-го года на улицах Шафран-Айленда Шон Андерс поймал машину. За рулем была молодая женщина. Шон рассказал ей о себе, и она согласилась помочь. По счастливому стечению обстоятельств, женщина работала врачом в районной больнице и знала, к кому обратиться за справкой о раненых. Оказалось, по всем документам лейтенант Андерс числился погибшим. Врач подала запрос на корректировку данных и восстановление его личной карточки. Тем вечером Шон остановился у нее дома. Как оказалось, на двенадцать лет. Вплоть до развода в 2069-м, когда их дочери было десять. Сабри унаследовала талант отца, но ее силы проявили себя с самого рождения.

Шон Андерс стал одним из первых борцов за права экстрасенсов, однако на самом деле он вершил нечто гораздо более грандиозное, нежели заявления для прессы и публичные акции. Он нашел способы обеспечения шафран-айлендских революционеров оружием и ресурсами, а также сам участвовал в мятежах. Связавшись с сослуживцами, которых не помнил, а также с другими военными, лейтенант Андерс сумел склонить их встать на сторону экстрасенсов, поведав, как правительство Лучано обошлось с ранеными бойцами: он был далеко не единственным, над кем поработала «Р-инкарнация», но единственным, кто после этого выжил. В 2065-м Шон проводил в Восточном Шафран-Айленде недели, а то и месяцы. Сабрина помнила свою безмерную радость, когда отец возвращался, хоть он и был заросшим, грязным и невероятно уставшим. Дважды Андерс даже получал ранения. Он честно отдавал долг Вайнайатту и другим, иногда напрочь забывая о своей семье, как считала его молодая жена.

— Мать ушла после того, как отец сменил религию — это стало последней каплей, — подытожила Сабрина.

— Он принял абраксианство? — уточнил Макс Твоми.

— Да. И я последовала его примеру. А Вы?

Мышцы лица Твоми дернулись, словно он испытал внезапную боль.

— Я не верю ни в каких богов. Точнее, уверен, что их нет. Нет, отрицать существование высшего разума, не имея возможности проверить это — пустословие. Но если высший разум существует, но при этом не может или же не хочет установить в мире порядок и справедливость, то он не имеет права называться богом.

— Интересная теория, — задумчиво ответила мисс Андерс. — Мне, кажется, не приходилось такое слышать.

— Вы заметили, что Вы хотели перейти сразу к делу, как только ступили на мой остров? — подметил мьюту. — Я, признаться, тоже не ожидал от этой встречи ничего, кроме делового разговора. Но какая-то сила толкает нас на эти откровения…

— Вы тоже чувствуете? — с восхищением улыбнулась ему Сабрина. — Думаю, это сила притяжения. Ни Вы, ни я не встречали себе подобных, ведь вторых таких в мире нет… Но у нас очень много общего.

Хоть мисс Андерс и не выказывала этого, ситуация искренне радовала ее — она знаменовала конец непонимания, одиночества и потребности постоянно что-то скрывать, порождающей болезненную, сводящую с ума паранойю. Однако Твоми не спешил разделять ее энтузиазм. Для него любое откровение было невероятно тяжелым шагом, после которого ему приходилось успокаивать дыхание и сердцебиение, как после порядочной физической нагрузки. У него складывалось ощущение, что он просто не умеет верить никому и ничему.

— Но у Вас есть отец, и Ваши способности — от него, — стоял на своем Максимилиан.

— Может, что-то из Ваших особенностей — тоже от Вашего отца, — предположила Сабрина. Ей было известно, что сидящий перед ней экстрасенс имеет смешанную ДНК, и в нем достаточно человеческого. Однако мьюту терпеть не мог подобных упоминаний и в ответ в очередной раз наградил ее суровым взглядом.

— Вы не знаете моего отца! — резко бросил он.

Сабрина Андерс не растерялась, ей по-прежнему хотелось сблизиться с Максом Твоми — с исключительной личностью, с которой она чувствовала духовное родство.

— Вы сосредоточены на различиях, когда общего намного больше: у нас одно солнце, одно небо, один воздух…

— …И одни и те же составляющие — кислород, углерод, водород и азот, — в какой-то степени согласился Твоми. — Но, несмотря на это, даже представители одно вида не могут мирно жить под одним солнцем — последняя война, стершая половину живых существ с лица земли, тому доказательство. Но, может, в чем-то Вы частично правы — получеловек и полуэкстрасенс, разноименные заряды притягиваются.

— Вы все равно ставите ударение на слове «разные». Но это Ваша философия, никто не критиковал ее тринадцать лет. Я все понимаю.

Ладонь Сабрины легла на ладонь Максимилиана. Он отдернул руку, как от огня. На мгновение на него накатило уже знакомое подозрение, что он наговорил лишнего. Тем не менее, он продолжил говорить:

— Вы хотите сходства? Я скажу о нем. У меня, как и у Вас, было детство, хотя об этом никто не знает. И у меня, как и у Вас, в детстве был лишь один друг. Ее звали Амбер. И я тоже называл ее старшей сестрой. Правда, она так и не повзрослела. Еще до того, как в лаборатории «Р-инкарнации» команда ученых во главе с профессором Клайвом Фуджи совместила гены экстрасенса с человеческими и подсадила яйцеклетку с пересаженным ядром в тело самки мью, семилетняя Амбер Фуджи уже погибла. Но ее отец был гениальным нейробиологом, и он вернул ее к жизни. Правда, только ее сознание в виде программы.

— Проект «Виртуальный мозг»?

— Я знал этот проект как «Глоб.Нэт-1», экспериментальная модель «А-2». Потом, Вы знаете, произошло мое рождение. Не то настоящее, которое мы сегодня отмечаем, просто самка мью не справилась со своей задачей, и из ее умирающего тела хирургически извлекли комок плоти с двумя нервными хордами. Вы же знаете, как я дальше развивался in vitro. Там, в стекле я достиг того этапа развития, когда на самом деле должен был родиться, но мне не позволили это сделать. Им не нужен был новорожденный экстрасенс, они хотели как можно быстрее получить взрослую особь. Но это был срок моего появления на свет. Мое сознание проснулось, но мир для меня не существовал. Были только голоса. Я слушал их изо дня в день, я научился различать их, и я начал понимать отдельные слова. Тогда я попытался заговорить с кем-то телепатически. Это была девочка, с которой постоянно общался один из мужчин.

— Это была виртуальная копия Амбер?

— Да, но я не мог этого знать. В нашей психике заложена схема тела, образ себя, и, читая это в голове друг друга, мы поняли, как выглядим. Мы виделись! — глаза Максимилиана восторженно зажглись, впервые за этот вечер, а, может, и за последний десяток лет. — Мы говорили! Скажу прямо, когда я за два года ускоренными темпами достиг размеров взрослой особи и мне позволили родиться, я знал о мире столько, сколько возможно знать на уровне начальной школы, и… полагаю, не будь у меня этой прочной основы, Джованни мог бы навешать мне на уши любую лапшу об устройстве мира и своем и моем месте в нем — я бы ему поверил, как бы ни было сложно признавать это. Нет знаний — нет сомнений, и у меня их никогда бы не было без Амбер. Она — моя первая спасительница, без преувеличений.

— Что же случилось? — осторожно спросила Сабрина.

Мьюту тяжело вздохнул и опустил взгляд.

— В один день она просто исчезла, — поникшим полушепотом произнес он. — Полтора года я возвращался к ее образу в мыслях, ждал. Только потом я узнал, что она умерла второй раз. Я переживаю ее смерть каждую ночь в своих кошмарах. Единственный друг… Друг, которого у меня забрал Джованни Лучано.

Над балконом повисла тишина. Твоми сидел, не поднимая головы, и тяжело шумно дышал.

— Почему же тогда Вы не уничтожили Джованни? — решилась, наконец, спросить мисс Андерс, когда напряженное дыхание собеседника успокоилось.

По-прежнему не поднимая глаз, он сухим ровным голосом ответил:

— В то время я еще не стоял на ногах уверенно, к тому же не чувствовал родства с другими экстрасенсами. Я не чувствовал связи вообще ни с чем в этом мире — тем, кто рожден по законам природы, этого не понять. Я, конечно, мечтал, как унижу и убью Джованни Лучано, но какая-то часть моей личности останавливала меня. Убеждала, что не станет легче, а наоборот, только хуже. Стыдила воспоминаниями о моем единственном друге — ведь она хотела, чтобы я выжил, явно не для того, чтобы я жил, как негодяй. Потом я уже и сам рассуждал наперед: что будет, когда я убью Лучано? Не могу же я позволить ему стать жертвой, мучеником.

Последние слова заставили Сабрину насторожиться.

— Уж не хотите ли Вы свершить месть чужими руками? — подозрительно осведомилась она.

Макс Твоми наконец-то вновь посмотрел на нее, в этот раз несколько снисходительно:

— Я давно вершу ее сам. Не объявляя войну и не нападая, я медленно и тихо уничтожаю Джованни Лучано. Его клан давно прознал, что научно-технический прогресс не способствует оздоровлению цивилизации. Болезней не стало меньше — ситуация как раз обратная. А это значит, что тот, кто контролирует сферу медицинского обслуживания, контролирует все. Так на долгие годы установилась власть «Р-инкарнации», и только «Ген. Супериор» сумел стать для нее серьезным конкурентом. Мой холдинг уже имеет представительства в сорока пяти странах, и везде он функционирует более чем успешно. Уже скоро придет время краха «Р-инкарнации», Лучано выставит корпорацию на продажу согласно Кодексу о банкротстве, я же стану монополистом. И тогда я покажу миру свое лицо. Представляю его реакцию, когда он узнает, кто его уничтожил.

С этими словами Твоми откинулся на спинку стула, сложив руки за головой. На лице читалось показное выражение триумфа, но женщина в красном ощутила, что он уверен далеко не во всех своих словах.

— Похоже, Вы зациклены не на мести, а на том, как бы сделать так, чтобы мир Вас принял… — предположила она.

— А Вы, похоже, жалеете, что все оказалось именно так. Вы ведь на другое рассчитывали, прибыв сюда? — мьюту сложил руки куполом и подался вперед, пристально гладя в глаза мисс Андерс:

Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?

С отравой жгучих слез и яростью без сил?

К вам приводила ночь немая из могил

Месть, эту черную назойливую гостью?

Вы, ангел кротости, знакомы с тайной злостью?

Сабрина на какой-то миг потеряла дар речи. Конечно, предполагая, что мьюту и Твоми — одно лицо, она уже допускала мысль, как он должен себя вести, как говорить. Но чтобы из его уст прозвучали стихи — это было чем-то за гранью реальности. В такой форме его речь производила еще более сильное впечатление — она звучала, как заклинание. Он читал в ней это завороженное восхищение и чеканил каждое слово, заклиная мисс Андерс сознаться в истинных мотивах.

— На что Вы намекаете? — изобразила недоумение Сабрина.

— Мне кажется, я достаточно прямолинеен, — констатировал Максимилиан Твоми. — Расскажите мне про Джеффри Хейза!