Авторское предисловие - изначально эта глава планировалась мною для участия во втором этапе Фестиваля Ста Историй. Но вся "проблема", как обычно, оказалась в том что я не умею писать кратко... Максимум 7к символов? Не, не слышал! 12к без пробелов в самой страшилке и 16,5к вся глава. Ну да и ладно, что я, вне конкурса не писал ни разу? Не засчитают - значит не судьба.

Но если кому хочется прочесть только "страшилочную" часть - к вашему вниманию третья часть, не считая предисловия.

Гораздо более значимым для меня является тот факт, что я и "страшилки", по сути, писать-то не умею х) Однако, поразмыслив, я придумал как можно извернуться... добавив в кроссовер еще одну "вселенную" - "Age of Heroes"!

Получилось ли у меня в итоге хоть что-то страшное? сомневаюсь, но решать вам...)

А вообще эта часть продолжает рассказ "Через пространства на Фестиваль Ста Историй"

***

Храм Древних Преданий гостеприимно распахнул перед нами свои двери.

Я неторопливо проследовал внутрь, то и дело косясь, чтобы деловито топающий рядом Блэк не отстал...

Ночной разговор с Искательницей Искусств не прошел даром - уже через двадцать минут я знал все, что мне было нужно. Юная же Искательница принесла мне извинения за свою резкость (как я и предполагал, приснопамятное "Посредник" вырвалось у нее скорее от неожиданности встречи с Посвященным, чем от реальных подозрений) и удалилась, потирая в предвкушении руки: поведанная мной информация, бесполезная для Карайты и маловажная для меня самого, оказалась ценнейшей находкой для только ступившей на стезю Искателя девушки, которая едва не запрыгала в восторге от услышанного.

Проводив воодушевленную девушку понимающими взглядами, мы с моим райчу еще около получаса стояли на холме, заворожено любуясь пейзажем: мои слова подтвердились великолепнейшим образом, когда сгустившаяся ночная мгла превратила улицы и переулочки города L в одну большую долину фонарей непередаваемой красоты.

Простояли бы и дольше, однако разгулявшийся к ночи ветер понемногу стал заметно холоднее, предвещая, по-видимому, перемену погоды. Так что мы с Блэком недолго думая переместились сразу в Экрутик, здраво рассудив, что поутру отправиться сразу на фестиваль будет гораздо дальновиднее...

И вот мы входим в храм, где пройдет одно из главных событий Фестиваля - Ночь страшных историй.

Храм меня не сильно впечатлил: высокий потолок, расписанные полуабстрактными изображениями стены, пляшущие тут и там свечные огоньки... Куда примечательнее были гости праздника, которым хватило смелости явиться на сие готовящееся действо: юные тренеры, недавно получившие свой первый покеболл; бывалые мастера, ветераны уже не одной лиги; путешественники, прибывшие на фестиваль издалека; жители Экрутика, из тех, кто ещё испытывает теплые чувства к этому событию; покемоны самых разнообразных типов и форм, большие и маленькие... И юкаты-юкаты-юкаты! Однотонные, многоцветные, покрытые дивными узорами расписные - весь главный зал был заполнен их пестрым многоцветием! Редко можно было увидеть кого-то, кто подобно мне выбрал менее праздничное одеяние, и теперь выглядел - как метко припечатал мой питомец - "неприветливым гайдзином" среди этого жизнерадостного многоцветья. Впрочем, меня лично это мало волновало. Кстати как и мою новую знакомую Искательницу Искусств, которая, как я приметил, тоже прибыла на фестиваль, и теперь, стараясь особо не привлекать внимания, пристроилась в неверных тенях возле одной из стен.

Я неторопливо шел по залу, выбирая место, где можно было бы расположиться, и попутно разглядывая попадающихся навстречу покемонов в юкатах.

Вот мимо прошествовала крупная шайни раттата со сдвинутой на лоб маской вульпикса, и буксирующая под руку (под лапу?) тощего делкети с донельзя кислой физиономией. А вот на полу пристроился встретившийся нам с Блэком вчера выряженный в юкату с узором из пухлых пикачушек хасбит (вот как, оказывается, зовется это создание).

Выбрав наконец место, я пощелкал пальцами в несложном ритме и опустился на свеженаколдованную низенькую скамеечку, проигнорировав несколько неодобрительных взглядов.

Традиции? Не, не слышал. Не люблю сидеть на полу и все тут, а вы как хотите.

Блэк же в свою очередь пристроился у меня на коленях и прикрыл глаза. Ему фестиваль нравился, но вот человеческие "страшилки" ему были определенно безразличны.

Я тоже прикрыл глаза и приготовился ждать начала "ритуального повествовательного действа".

***

Прошло уже больше часа с того момента, когда хранительница церемониала разнесла по залу традиционные свечи и объявила о том, что пришло время рассказывать истории.

Уж не знаю, то ли я и вправду не ценитель подобных рассказов, то ли первые рассказчики такие подобрались (а возможно и все вместе), но если поначалу я просто сидел с прикрытыми глазами, то сейчас уже откровенно задремал - что юные тренеры и неопытные покемоны только не перебрали: и истории, рассказываемые у костра младшими отрядами в летних лагерях, и истории, в которых самым страшным было то, как бессовестно врал рассказчик, и пересказы городских легенд... Кажется, даже гробик на колесиках успели припомнить.

Из флегматичной полудремы меня вытянул мягкий, но настойчивый голос хранительницы церемониала:

- Ну что же, Мэйс из далеких земель, теперь ваша очередь. О чем вы поведаете нам.

Я ослышался или?..

Нехотя разлепив глаза, я убедился в том, что дивчина смотрит именно на меня. А вместе с ней и весь круг рассказчиков...

Стоп. Круг рассказчиков?!

Я окончательно проснулся и огляделся.

Мда-а, угораздило же меня усесться так, чтобы попасть в число тех, кто должен будет рассказать свою страшилку... Даже свечу рядом ухитрился проглядеть.

... Нет, можно, конечно, было бы сейчас набросить на себя заклинание, растворившись на глазах у изумленной публики, и немного погодя вновь незаметно появиться где-нибудь в тенях у стены (например, рядом с Искательницей), но как-то лениво. Да и примостившегося Блэка тревожить жалко...

- Я не мастер рассказывать подобные истории, - выдохнул я наконец. - Но если вы хотите - могу попробовать.

Хранительница церемониала мягко кивнула.

- Ну что же, - я прокашлялся. - Тогда слушайте. Эту историю мне когда-то рассказала знакомая путешественница...

***

Это произошло давным-давно (а может и не так давно - пространства переменчивы), в одном далеком мире, похожем на наш, в самых обыкновенных стране, городе, улице, доме и даже квартире жила-была девушка по имени Анна, которой было двадцать лет или около того. И был у Анны брат по имени Максим, немного старше ее.

Жили они дружно, мирно и почти никогда не ссорились. Единственным, что несколько огорчало Аню, была вредная привычка ее брата: Макс любил порой, посидеть в одиночестве и вдумчиво выкурить сигарету-другую, развлекая себя при этом чтением или просто какими-то раздумьями. Впрочем, своей сестре Макс старался особо не вредить, и в такие моменты просто уходил курить на балкон или в туалет.

И вот однажды вечером брат и сестра сидели вместе на диване, досматривая какой-то фильм. Был он вполне интересным, однако шел достаточно долго и, когда он закончился, ребята вздохнули с некоторым облегчением.

Первым с дивана поднялся Макс, потянулся, подхватил со столика пачку своих любимых сигарет и, зажав ее в кулаке, отправился в туалет.

Аня же задержалась на несколько минут, дабы поглядеть парочку новых рекламных роликов, позабавивших ее.

Однако вскоре закончились и они, и девушка, потянувшись не менее сладко, чем брат, направилась на кухню, ибо сегодня была ее очередь готовить ужин.

Свет в коридоре не горел и добираться до кухни предстояло в потемках.

Аня едва сделала несколько шагов сквозь мрак, когда дверь туалета вдруг распахнулась, лишь чудом не стукнув ее по носу. Шарахнувшись в сторону с испуга, девушка уже собиралась возмутиться, когда разглядела наконец стоящего за дверью брата... и от ужаса вжалась в стену.

Нет, это по-прежнему был Макс - ее любимый, родной братик.

Но как же он изменился!

Поджарая, мускулистая фигура человека, который словно истощал в одночасье. Даже сквозь домашнюю футболку были заметны выступающие ребра. Кончики волос поседели. Десятки шрамов самого разного вида покрывали все руки и лицо... Лицо! Покрытое щетиной минимум двухнедельной давности, с заострившимися скулами, словно пронизанное десятками и десятками лютых ветров, со сломанным и неправильно сросшимся впоследствии носом... Ощеренные в алчном оскале губы... И безжизненные, остро и вместе с тем беспорядочно бегающие глаза, в глубине которых медленно угасал огонь нечеловеческого голода, жажды крови и смерти.

Чужой смерти.

- Аня! Ты не поверишь...

О сколько смешалось в этом, родном для девушки голосе, звучавшем теперь так, словно парню повредили голосовые связки или только что усердно душили! Неизбывная многолетняя боль, тягучая мука, бескрайняя смертельная ненависть, едва сдерживаемая от того чтобы выплеснуться на всех и вся… сдерживаемая, чтобы не напугать ее еще больше. Как будто всего остального недостаточно.

Но что произошло?! Что стряслось с ее братом?! Что вообще могло произойти, если прошло всего две минуты с тех пор, как он ушел из комнаты?! Он даже сигарету бы докурить не успел!

- Макс! Что с тобой, братик?!

- Аня! Ты должна меня выслушать, даже если после этого не будешь слушать никогда! Мне доводилось читать истории о людях, попадающих в другие миры, но я всегда считал их вымыслом… Я и сам бы не поверил сейчас себе, коли не видел бы всего этого своими глазами… - парень сипло выдохнул и начал свой рассказ, периодически сбиваясь с голоса: - Я собирался всего лишь как обычно выкурить сигаретку, и немного поразмыслить о том что мы с тобой смотрели… Или читали? Я уже не помню. Как вдруг мне показалось, что в сигаретной пачке появилось что-то странное. Я рефлекторно ее сжал… А затем потерял сознание. Позже я пришел в себя, но уже где-то не здесь…

Аня с ужасом смотрела, как из уголка рта ее брата внезапно медленно потекла тонкая струйка крови. По подбородку, достигла шеи… и не менее внезапно исчезла словно ее и не было. Нереально. Жутко.

Макс некоторое время тяжело дышал, а потом с новыми силами продолжил рассказ:

- Людские присказки не врут, Аня. Мне никогда не развидеть тот черный, словно масляный дым, поднимающийся над руинами Сердца Леса Гардевуаров. Навсегда вонзились в мою память мелькающие в свете пожарищ силуэты зеленокожих воинов, сразу исчезающих за пеленой быстро подступающего тумана.

И никогда не забыть мне сокрушенного Вечного Древа, не властного больше в своих родных краях. Не забыть опустошающего ужаса осознания того, что его место ныне занял ужасный зверобог мачампов – Хоро, чьи воины кровью и честью вписали свои имена в историю, дабы увидеть ненавистных им врагов, с понуренными головами уходящих вслед за своим Древом из этого мира...

Он снова долго переводил дух, прежде чем заговорить снова.

- Узрел я темные, сырые руины мертвого города, укрытые глубоко под толщей земли, среди корней вековых деревьев, чьи обитатели – Древние – попирали эту землю века и века назад, достигнув той мощи, которая позволила бы им сравниться с богами.

С того момента, как осознал я себя во второй раз, в этих развалинах ютилась маленькая кучка беглецов из разгромленного Сердца Леса – всего лишь жалкая кучка, оставшаяся от некогда гордого и могучего народа гардевуаров, в число которых довелось затесаться и мне.

Да, я стал гардевуаром, сколь банальным не показалось мне это в самом начале.

… без пищи и воды, лишенные магии своего божества мы были обречены. Единственный способ избежать смерти предложила Тиалин, верховная жрица народа гардевуари и сестра порабощенной царицы Аэлен, коей были известны многие тайны захоронений Древних.

Одним из этих сокровенных знаний была тайна Темного Ритуала, сулящего в случае успеха беглецам вечное существование, которое, однако, было необходимо питать чужой жизненной силой.

Верховная собственным примером вдохновила умирающих собратьев, и всего несколько часов спустя народ гардевуари прекратил свое существование.

О, если бы мы знали тогда, на что даем свое согласие!

И вновь голос Макса осекся, внезапно став бесцветным. Парень судорожно сглотнул, от чего все его тело словно передернулось в лихорадке.

Аня молчала затаив дыхание и не в силах прервать жуткого рассказа.

«Как такое может быть?! – отчаянно мелькали вопросы в ее голове. – Брат не стал бы меня настолько жестоко разыгрывать! Или стал бы? Да нет же, даже если бы и захотел – он не смог бы настолько кардинально измениться за две минуты! Такое под силу только опытному гримеру, но и для профессионала это – многочасовой труд. Но и то что он мне рассказывает… это просто невозможно! Это чудовищно!».

- И в третий раз сознание возвратилось ко мне. Тьма неохотно отступила, однако все вокруг продолжало плыть… Тяжелый, влажный воздух окутывал меня, глаза застилал кровавый туман.

А затем пришел голод. Жуткий, опустошающий голод, которому никогда не будет конца.

Ноги сами принесли меня в место, в котором из-за продолжающего застилать глаза кровавого тумана я едва распознал местное кладбище. Рука, - Макс взмахнул рукой, в которой все еще была зажата смятая сигаретная пачка, - сама собой поднялась, вознося невесть откуда взявшуюся пронзительно сиреневую бусину…

В земле этого кладбища покоились многие местные жители. Их неприкаянные души, обретшие было свой последний приют, лежали теперь на моей ладони. Трудно поверить, но каждая из них напоминала маленького покемона: мерцающие маленькие банетты, неистово сверкающие даркраи… Одну за одной бусина медленно затягивала их. Пища на несколько дней.

И лишь одна банетта, обернувшись крошечной искоркой, скользнула мне в рот. Голод отступил. Но лишь затем чтобы позже вернуться вновь.

Когда кровавая пелена перед глазами развеялась, я огляделся. Старшие из гардевуаров уже невесть куда испарились, однако вокруг меня стояло еще несколько таких же как я несчастных, некогда молодых гардевуари. Были ли они таким же как и я попаданцами? Не знаю. Я не спрашивал их, а они меня.

Не сговариваясь, каждый взмахнул своей бусиной – и вот перед нами, покачиваясь, стоят несколько десятков горемык, некогда бывших, наверное, крестьянами, но теперь обратившихся в послушных любому приказу скелетов и зомби.

Вот они, страшные последствия Темного Ритуала. Мы больше не гардевуары, хоть и напоминаем их внешне. Отныне мертвые нам братья, а живые… пища. Неужели отныне мы обречены скитаться по этим землям, от кладбища к кладбищу, от одной резни к другой, неделю за неделей терзаемые в пасти у пустоты? Бросая в ненасытную бездну невинные души – лишь бы сохранить одну свою? Сколько еще жертв понадобиться для утоления этого голода, или же этой смертной муке не будет конца?

Из безнадежных размышлений нас вырвали вопли орков. Зеленокожие продолжали истово прочесывать леса, истребляя последние упоминания о ненавистном им народе. Но отныне их ждет только смерть. Воочию смогут они увидеть своих предков на поле боя. А мы должны найти своих старших братьев и сестер. Даже за порогом жизни их мудрость поистине бесценна…

Чем дальше девушка разглядывала своего брата – тем больше мелочей, незамеченных сразу она подмечала: пробитое и неровно зарубцевавшееся предплечье (след стрелы, или чего-то пострашнее?), темная полоска ожога на одном запястье и въевшееся пятно свернувшейся зеленовато-красной крови на другом.

А глаза все равно сами собой раз за разом возвращались к лицу и фокусировались на искривленных, потрескавшихся губах…

- … В боях с мачампами и варварами постепенно проявлялись сильные и слабые стороны каждого из некогда юных детей леса. Один был истинным сыном рейнджера, призванием другой была стезя жрицы… Но никому кроме меня не суждено было стать воином. Уже спустя неделю я вел растущую от кладбища к кладбищу армию нежити. Братьями стали даже мачампы… истерзанные нашими алчными клинками.

«Максимус Мозолистая Рука», так нарекли они меня. Старшие собратья, даже такие мудрые как жрица Аэлен и старейшина Воледар говорили, что подобного мне полководца не было с тех пор, как Феленгир Волосатые Ладони, слава и проклятие всего народа гардевуари, был сражен неистовыми хорхорами посланника Зверобога. Через снега и снега и вел я все разрастающийся наш отряд к далекой неведомой цели. Через страну грозных мачамповских кланов, через земли неотесанных варваров, через глубины города древних, через Радужную Долину человеческих магов… к Черной Пирамиде. Мы рвались к ней, в поисках ответов, в поисках избавления. Но не нашли ни того, ни другого.

Наш отряд раскололся. Старейшина Воледар предал последние идеалы нашего посмертного братства, и увел некоторых слабых духом в другие миры, схлестнувшись прежде с оставшимися.

С уходом отступников Черная Пирамида замолчала навеки. Однако тысячелетиями накопленной мощи пирамиды хватило и нам. Выхлестнувшись, древняя энергия влилась в жрицу Аэлен, наполняя каждую клеточку ее тела неостановимой мощью и жаждой разрушения, безжалостно корежа ее прекрасный облик. Она больше не была гардевуари даже внешне. Могучая, темная, демоническая галлейд с отрубленными руками – вот каков был облик нашей новой, великой повелительницы!

Максим закрыл глаза и ссутулился, оперевшись рукой на дверной косяк.

- Я не хочу рассказывать дальше. Слишком много грязи, боли и смерти было дальше. Недели и недели всесокрушающего похода во главе легионов нежити. Патлатый паладин-инквизитор Брайткаст; Безымянный – его правая рука, седовласый, длиннобородый старик в очках, с челом испещренным шрамами, с клинком и волшебной палочкой; обезглавленная королева мертвых рысей – все пали перед нами… даже Зверобог мачампов Хоро содрогнулся от нашего неистовства!

Вдруг безо всякого предупреждения парень устремился вперед. Аня попыталась шарахнуться, но увы – позади была стена.

Впрочем, ничего страшного не случилось – брат просто заключил ее в крепкие объятия. Девушка прикрыла глаза, потонув в непередаваемом вихре запахов и ароматов – тяжелых и тонких, сокрушающих и наоборот воодушевляющих, живых и мертвых.

- Макс, милый Макс, что с тобой сделали?! То что ты рассказал – ужасно… Но ты уверен что это все действительно происходило с тобой? – девушка понимала что буквально хватается за соломинку, но у нее по прежнему в голове не укладывалось все, что ей довелось сейчас услышать. – Может быть, тебе просто что-то не то добавили в курево?

Руки брата словно две плети сверзились с ее плеч и он смерил девушку долгим немигающим взором.

- Уверен. Милая Аня, я более чем уверен. Но ради твоей уверенности я согласен проверить, - потусторонний голос бы до странности мягок и нежен. - Дай мне, пожалуйста, нож.

- Что дать?

- Нож, - повторил парень все с той же нежно-терпеливой интонацией.

Аня, нервно сглотнув, выполнила его просьбу, дойдя до кухни и принеся ему небольшой ножик.

Подкинув нож в руке, парень скептически хмыкнул, а затем медленно, с нескрываемым наслаждением провел языком по стали, вызывая у сестры очередное содрогание. Затем огляделся, нашел на полу полуистлевшую сигарету, поднял, отсек ножом тлеющий кончик. Затем, так же мастерски орудуя ножиком, распотрошил оставшийся окурок, взял пальцами щепотку несгоревших листьев, чуть растер и, аккуратно вдыхая, обнюхал.

- Это табак, - выдохнул он, - хороший табак, уж поверь мне. Я не стал бы курить всякую дрянь. Но отныне все - я завязал. Хватит. Сходил покурить называется...

И, демонстративно перевернув все еще судорожно зажатую в кулаке пачку, он высыпал оставшиеся сигареты на пол.

Однако вместе с россыпью бело-желтых бумажных столбиков из пачки, блеснув, вывалилось что-то еще, задорно цокнув об пол.

Приглядевшись, Аня увидела небольшую, светло-сиреневую жемчужинку, неспешно катящуюся куда-то в угол... И вновь испуганно поёжилась, увидев мгновенно вспыхнувшую во взгляде брата злобу и ненависть. Миг - и нога парня уже сокрушала маленькую блестяшку.

Обреченно дзинькнув, жемчужинка рассыпалась вдребезги.

И в тот же момент свет мигнул и погас.

Девушка с ужасом ощутила, как тьма вокруг не становится плотнее, сгущаясь. Уши заложило от воющего, захлебывающегося, поглощающего дыхания. В глазах зазмеились красные линии... Вокруг одни за другими стали вспыхивать красно-фиолетовые глаза.

А в следующий момент переполненный жутким воющим дыханием воздух треснул, расколотый не столь громким, но властным, исполненным смертельной угрозы рыком.

Анна никогда бы не поверила, что такой рык может издавать ее брат. Лишь по едва заметным переливам дыхания, которые сквозили беспокойством и нежностью, она догадалась...

Может Макс и стал чудовищем, но он любит ее, и никому свою сестру не даст в обиду.

С этой мыслью глаза девушки закатились...

***

-... и сознание медленно покинуло ее, - закончив повествование, я вновь прикрыл глаза.

Получилась ли у меня страшная история? Мне почему-то стало безразлично.

Точкой же в повествовании стал негромкий щелчок хвоста, с каким Блэк срезал пламя ритуальной свечи, которую я забыл задуть.