Меня хотят убить. Меня вела за руку какая-то женщина, и вдруг я поняла, что в конце коридора - смерть. Я попыталась вырваться, но ее ногти все крепче впивались в мою руку…

Я резко села на кровати. Сердце колотилось так, будто хотело выскочить наружу. Черные небеса… это опять был всего лишь кошмарный сон. Я влезла в любимые джинсы и свитер, тронула за плечо Тодда: "Вставай, соня…" Тодд недовольно заворчал и обнажил белоснежные зубы. С печальным вздохом я взяла расческу. Впрочем, посмотрела бы я на человека, который при длине волос девяносто восемь сантиметров кинулся бы расчесываться с радостным повизгиванием, а, даже если и существует такой тип, психушка явно по нему плачет. Тодд заворчал громче. Конечно, хочет есть, только вот, если в холодильник запустить бильярдный шар, то он будет кататься там целый день со страшным грохотом. Я хихикнула. Тодд отвернулся с обиженным вздохом, видимо, решив, что смеются над ним. "Ладно, - сказала я ему, - сейчас что-нибудь придумаем". Ну вот, придется выходить из теплой квартиры и тащиться в магазин. Тодд радостно заулыбался, если это можно так назвать. "Учти, дорогой мой, - напомнила я, - ты идешь со мной". Ха… испугала… Тодд, в отличие от меня, обожает пешие прогулки. Ну ладно. Я взяла рюкзак, Тодд тут же взгромоздился на мое плечо. "Какой ты все-таки … - печально сказала я. - Ну вот почему бы тебе не залезть, как положено, в рюкзак?". Тодд согласно закивал и завозился, устраиваясь поудобнее. Я с трудом отодрала его от плеча и взяла на руки - так, все же, удобнее…

На улице, несмотря на середину июля, было холодно и промозгло. Недавно прошел дождь, и Тодд, несмотря на мое справедливое негодование, не пропускал ни одной лужи. Я предложила ему конфету, невесть как оказавшуюся в кармане, надеясь, что он прекратит. Тодд расправился с несчастным леденцом одним взмахом зубов и продолжил "купание". Наконец мы добрались до магазина. Я купили булку хлеба и полкило сыра себе, а также сосиски Тодду. Естественно, он тут же стащил одну и опять прыгнул мне на плечо, мирно щелкая челюстями. Я не стала сгонять его - все равно ведь залезет опять… Затем я зашла в покецентр. Кристи уже ждала меня и при моем появлении радостно забила хвостом. Я решила не забирать ее в покебол, а на обратном пути прогуляться через рощицу. И тут началось… Увидев меня, девчонка, сидевшая на шатком, неизвестно зачем поставленном заборчике, расхохоталась.
- Ой, не могу… Это надо же придумать - Тотодайл на плече… Ты еще своего Иви на второе посади - вообще цирк будет… - помирала со смеху девчонка.
- Чтоб ты оттуда свалилась… - ласково пожелала я. Ничего особенного в Тотодайле на плече я не усмотрела. - Впрочем, можешь просто загнать себе особо крупную занозу… сама знаешь куда…
- Могу еще своего Гроулита одолжить на голову … - продолжала заливаться та.
- Перезрелое яблочко… - бросила я в ее адрес.
- Это почему же? - вмиг прекратила она смеяться.
- Да вот, если хорошенько потрясти забор, сразу поймешь…
- Оскорбляешь? - обрадовалась та.
- Упаси боже… - ехидно парировала я. - Просто называю вещи своими именами.
- Тогда вызываю тебя на бой! - девчонка довольно ловко, вопреки моей тайной надежде, спрыгнула на землю. - Надеюсь, твой покемон умеет драться?
- Умеет, умеет… - ответила я, спихивая с плеча Тодда. - Тодд, давай!
- Ну, это будет легко… - усмехнулась она. - Амбер, выбираю тебя!
Амбер при ближайшем рассмотрении оказался Гроулитом. Сейчас мой Тодд немного пригасит весь этот пыл…
- Амбер, тлеющий уголь!
- Тодд, водяная пушка!
        Девчонка озадаченно посмотрела на лежащего без сил Гроулита и почесала в затылке.
Тодд оборачивается и гордо глядит в мою сторону.
- О, нет… Амбер, возвращайся… - грустно говорит девчонка.
- Вот так мы поступаем с людьми, которые смеются без причины, - весело говорю я. Злость на девчонку уже испарилась быстрее росы под утренним солнцем.
- Да… - обиженно говорит та, сдувая со лба челку, - тут такая скукотища… Даже посражаться не с кем…
На мой взгляд, мотив для битвы был потрясающим, но неожиданно для меня мой язык говорит совсем другое:
- Все уже, забыли… Кстати, мамочка с папочкой нарекли меня Вирджини, - я привычно поморщилась при звуках своего имени, - но для друзей я Джи.
- Меня зовут Моника, - с готовностью ответила девчонка. Затем она взглянула на меня с хитринкой и закончила: - Но для друзей я Ника. Слушай, ты будешь не против, если я пойду с тобой?
- Нет, конечно, - поспешно сказала я. - А что у тебя стряслось?

Мы шли по тропинке, густо усыпанной сосновыми иглами, несмотря на середину лета. Солнце палило нещадно, недавние лужицы исчезали на глазах, и я почувствовала, что сейчас сварюсь в своем шерстяном свитере. Ника начала рассказывать: - Вообще-то, я теперь лицо без определенного места жительства. Раньше я жила в одном домике, но после смерти родителей соседи стали выживать меня оттуда. Оно и понятно - отличный участок, рядом река и лес, наверняка он стоит очень дорого. А тут какая-то девчонка - то есть, я - вместо того, чтобы уехать, берет и остается. Мало того, она тренирует там же своего Гроулита. Соседи терпят, но и их - надо сказать, далеко не ангельскому, - терпению приходит конец. И вот одним прекрасным (вернее, не слишком) утром я просыпаюсь от запаха гари и бешеного лая Амбера. Я хватаю Амбера и выскакиваю на улицу. Мой чудесный домик постепенно обращается в пепел, из покемонов у меня только ну абсолютно не водный Гроулит, а пожарные, естественно, опаздывают. Из вещей я успела спасти только немного денег и первую попавшуюся под руку одежду. Более того, прибегают соседи и начинают кричать, будто это Амбер своим огнем поджег дом, что на самом деле полнейшая чушь. Потом они начинают говорить, что не позволят этой "дьявольской собаке" сжечь и их дома, и дружно выпихивают меня с моего же участка и велят идти с их глаз долой. Ну как, ловко?
        М-да… мило… Я, конечно же, и раньше слышала о таких махинациях, но чтобы так нагло…
- Вот что, - наконец говорю я, - лицо без определенного места жительства, так не годится. Место жительства мы теперь поделим с тобой пополам. Будешь пока жить у меня, а там посмотрим.
        Ника обрадовано смотрит на меня, в ее взгляде читаются радость и в то же время смущение.
- Даже и не знаю… Я, наверное, буду тебе мешать… И родители твои не разрешат… - нерешительно говорит она.
- Если бы ты могла мне помешать, я бы не предлагала ничего, - говорю я с напускной веселостью, - а родители-с, папенька с маменькой, отбыли в Канто, когда мне было три года, и потрудились уничтожить все следы своего пребывания здесь, так что их мнение меня беспокоит меньше всего. К тому же, я их не видела уже около пятнадцати лет и надеюсь, что больше не увижу.
        Ника молчит. Я понимаю ее неловкость, но… Все-таки ей досталось больше, чем мне. Своих родителей я абсолютно не помню и до сих пор прекрасно обходилась без них, а у Ники, как я поняла, родители умерли недавно, и для нее это сильное потрясение. И с жильем мне повезло, а ей - наоборот…
- А вот и город… - разбиваю я тишину. - Пошли, до моего дома совсем недалеко.

Лана Минде