Бал, бал, бал. Школа гудела от нетерпения и бурно обсуждала предстоящий праздник, да так, что сам Оливер поддался звону в ушах и стал обдумывать потенциальных партнеров. К сожалению, он так ни с кем и не познакомился. Можно было как анфезант выскочить перед дамой и продемонстировать умение танцевать, но, зная его внешность, любая убежит с криком.
Тогда Оливер решил сначала написать валентинку, а потом уже придумать, кому она достанется.
Не обладая ни каллиграфическим почерком, ни умением вырезать валентинку он вырезал неаккуратное, угловатое сердечко и принялся писать:
"В этот непростой для всех нас год.."
Нет, подумал Оливер. Так не пойдет. Выглядит как речь какого-то важного мужчины с чемоданом.
Зачеркнутую надпись заклеил белым прямоугольником, и снова взял в руки перо. Или это все-таки ручка?
"Без лишних слов хотелось бы пригласить Вас на бал. Кто бы Вы ни были, я буду рад провести с Вами танец, один или пару. Обещаю заучить движения так, что мое неумение танцевать будет совершенно незаметно."
В голову начали закрадываться мысли о том, кто вообще решит пойти на бал с таким неряхой, у которого, к тому же, потеют руки. Второе можно исправить тонкими белыми перчатками, а первое никак не изменишь. Ну должен же быть в огромном учебном заведении кто-то такой же неуклюжий?
Оливер закинул ногу на ногу и растянулся в удобную для раздумий позу. Надо было дописать приглашение. Да так, чтобы хоть одна леди не устояла перед заманчивым предложением потанцевать. И все же...
Камин негромко потрескивал, обнимая парня мягкими лучами света. Снаружи наверняка холодно; комья снега летели в окнах и стекло от холода покрылось тонким слоем наледи. Уже начинало вечереть.
И тут Оливеру пришла в голову совершенно безумная мысль.
Пригласить на бал самого себя.
Без лишних слов, суматохи и растерянных движений. Прийти, как титан одиночества, и танцевать одному, не боясь наступить кому-то на ногу. А там, глядишь, кто-то увидит неловкого парня и заведет с ним разговор.
"Ведь и я и Вы хотите просто провести время наедине с собой. До встречи на балу я. Не забудь причесаться перед выходом."
Ручка вырисовывала слова с необычайной легкостью, словно с плеч упал тяжелый валун. И вместо выдавливания из себя слов, Оливер писал красиво, легко. И дописал в конце: "С наилучшими пожеланиями, мой дорогой я."

Узнав о праздничном бале, Тьюн мгновенно оживляется.
Девушка хватается за перо, долго выбирает идеальный листок и... Гонит прочь мысль о том, кого она действительно хочет на него позвать. Это неправильно, это невозможно — хотя бы по элементарной причине отсутствия адресата. Тьюн борется с искушением, и все же выводит:
«Дорогой незнакомый блувенкловец,
не имея возможности личной встречи, была вынуждена любоваться вами с некоторого социального расстояния...»
Начало ужасное, но у Тьюн другого нет: она видела мантию этого ученика лишь пару раз в Большом зале. Внимание привлекла светлая шевелюра — черта людей, живущих на севере, — и, разумеется, завораживающие переливы лисьей шерсти. Без сомнения, юноша был из Галара, без сомнения он... Нуждался в чем-то. Помощи? Словах приободрения? Его ладони, надежно скрытые тканью перчаток, не покидали размышлений. Что он скрывал? В первую очередь люди склонны смущаться внешности, и, вероятно, там был узор ожогов или роспись шрамов, которые насечками, точно картой созвездий, лежали на кожных покровах. Тьюн это ни в коем случае не беспокоило, даже вызывало трепет.
(У отца тоже была огрубевшая кожа на внутренней стороне ладоней, но это сейчас не важно, не важно...)
Или, может быть, неудачные татуировки? Не оконченное полотно, которое мастерски расписано пигментами под кожей? Говорят, тело — храм, а особенно тонкая кожа лица и запястий стареет и изнашивается быстрее всего. Тьюн хмурилась, предполагая — а что еще сказать в записке, чтобы не отпугнуть, но и вместе с тем заинтриговать?
«Во время главного зимнего праздника, когда дыхание звезд станет особенно отчетливым, вы могли бы составить мне компанию на святочном балу? Это не отнимет много времени, но мы может вместе полюбоваться звездным потолком. Это гораздо безопаснее, чем делать ю на улице, и, кажется, звезды будут гораздо ближе, чем с высот башни Блувенкло...»
Тьюн вздохнула, перечитывая строки и понимая, что получается немного сумбурно. Это приглашение ни к чему не обязывает, это лишь анонимное послание, и в глубине себя она хотела, чтобы: во-первых, оно точно достигло адресата, во-вторых, пришлось ему по душе?. Она точно не знала, но нужно было как-то обозначить себя, если с ней все же захотят встретиться.
«К письму прикладывается то, по чему меня несложно вычислить — перо из крыла моего покемона. Оно столь же загадочно и чарующе, как и окрас шерсти вашего лиса, не так ли?»
Вместо подписи Тьюн изобразила одной линией снежного кролика в уголке записки.