...Я с трудом разлепил веки. Спать хотелось неимоверно, но даже если бы мне не надо было идти на работу, все равно жаркое, тропическое солнце Сианвуда немилосердно било в глаза, а пока через всю огромную комнату дойдешь до занавесок, то уже и спать расхочется. Поэтому я избрал легкий и безболезненный путь – если бы я провалялся в кровати еще хоть пару минут, то моя жена Нэтти пришла бы и начала в шутку спихивать меня на пол – а я-то был не массивный и со сна мог бы и вдариться, а полы у нас были прекрасные, несмотря на то, что явно не фирменные – продавец утверждал, что они "из камней Голема", но я почему-то думал, что это самые обычные полы, в которых использовались камни Геодудов и клейкая земля Марштомпов. Эта мысль подтвердилась, когда я увидел, как из-под хорошего пола через месяц начала выползать грязь. В любом случае, падать на такой пол больно. Один раз я уже упал, после чего Сианвуд остался без мэра, который лежал в больнице, на целых две недели. Да еще потом на грязевые ванны без страха не мог смотреть, хотя раньше я часто их принимал на диком берегу.

Учитывая все это, я не спрыгиваю, как раньше делал в государственном доме по улице Корсол, 2, а аккуратно ставлю ноги на пол и встаю. Потом подхожу к окну, как всегда, вижу обычный пейзаж Сианвуда – люди, спешащие на работу; мой приятель Чак, идущий на стадион, чтобы опять принимать вызовы; маленькие дети из Хоэна, дети асфальта, которые взирают на всю красоту острова с благоговением, но, с другой стороны, с недоумением – как же так?! Город и без общественного транспорта?! И почти без машин?! Обычно такие дети выдерживают красоту около месяца, потом просятся домой, кидаясь в ноги папочкам и мамочкам – нефтяным или газовым магнатам. Почему я с такой уверенностью определил профессию? Да просто Сианвуд – дорогой курорт. Причем настолько, что среднестатистическому жителю надо пахать месяцев пять, не есть, не пить, чтобы купить хотя бы одну путевку в Сианвуд. С другой стороны, в Сианвуде можно было просто отдохнуть – билет стоит не так уж дорого. Правда, кто-то, наверное, читая эти строки, удивится: как же это? Билет билетом – а где же жить? Ну, тут все дело в нашей с Нэтти гостеприимности – мы построили фактически бесплатную, но при этом хорошую гостиницу, для приезжих.

От мыслей меня отвлек мой Гроули, когда он подошел ко мне и лизнул в босую ногу. Я улыбнулся и повернулся к нему с намерением дать ему его обычный завтрак, роскошное мясо, но неожиданно остановился. Что-то странное произошло с Гроули. Мех потемнел, а хвост немного распушился. Но это не было похоже на обычный период роскошества шерсти Грулитов. И не было это похоже на взросление и период лучших дней для эволюции. Впрочем, Арканайном Гроулиту стать не хотелось – это я определил, еще когда в Сианвуде жил кузен Нэтти, Рэйн, прекрасный изобретатель и доктор поке-наук, который задаром отдал мне его новый прибор для чтения мыслей покемонов. Да и я сам Арканайнов не любил, тем более, что дом у нас был не супер-роскошный, и нам не хотелось, чтоб огромный Арканайн постоянно что-то задевал – характер его бы не изменился, такой же игривый. И уж тем более мне не хотелось бы, чтоб однажды утром я задохнулся от того, что на моем животе сидит Арканайн. Ладно еще маленький Гроули, а также мои Сторм (Джолтеон) и Цунами (Мадкип), их общий вес вполне терпимый, тем более, что Сторм сидит не на животе, а на коленях.

Но с Гроулитом, определенно, что-то происходило. И как на зло, я обнаружил записку от моей жены, ведущего покемоноведа Джото: "Уехала в Блэкторн изучать поведение драконов. Похоже, там происходят странности – Дратини встают на хвост и водят хороводы вокруг статуи Драгонэйра". Будь это не Нэтти, в трезвости ума которой я был уверен, я бы подумал, что тот, кто писал записку, сошел с ума. Но раз записка была написана впопыхах, да еще и первой попавшейся ручкой, а не той золотой, которой Нэтти пишет всегда, значит, было что-то серьезное. Но не могу же я бросить город на произвол судьбы, оставить его без мэра? Похоже, надо разрядиться, а когда надо разрядиться, я всегда иду на сражение с каким-нибудь тренером.

И в этот раз я поступил так же – надел свой любимый золотой плащ с черными прожилками, солнечные очки и кепку, и пошел на пляж, где обычно и собирались молодые тренеры.

На этот раз первым я увидел маленького мальчика в довольно-таки роскошной одежде. Его покеболы явно были покрыты слоем золота. "Богатей, очередной из этих... магнатиков", отметил я про себя. Долго не колеблясь, я подошел к нему и предложил бой. Естественно, этот выскочка согласился, отпуская шуточки по поводу того, что мой плащ вышел из моды, а очки поломались. Честное слово, никогда я еще не был так близок к тому, чтоб отлупцевать маленького, но сдержался – это сулило проблемами Сианвуду, а может, и локальным боевым конфликтом. Читатель этих записок, наверное, не понимает этой мысли, но я пережил уже две катастрофы и одну войну, и знаю, насколько маленькими могли быть причины этих бед. Например, Катастрофа случилась после того, как озорной мальчишка нашел синий шар и решил поиграть им в футбол – и, понятно, разбил. Каиорг освободился и уничтожил пол-мира. Но мысли эти я в голове быстро закрыл, так сказать, задавил в зародыше.

– Три на три? – предложил я задравшему нос ребенку.

– Согласен. Хоть и неприятно даже видеть таких голодранцев. – Издевался ребенок. – Ладно, вперед, Умбреон!

С тренерским мастерством у мальчика явно не сложилось – он даже не знал, что Умбреоны на свету слабеют. Ну что ж, откроем мое истинное лицо после победы.

– Вперед, Сторм! – выкрикнул я, открывая покебол с орнаментом из молний.

– Джооолт! – отозвался Джолтеон, выходя из покебола, страшно гордый собой. Его глаза сфокусировались на Умбреоне – своем злейшем враге. Ведь молния – тоже свет, а свет всегда противоположен тьме.

– Рэон? – медленно и солидно произнес Умбреон, выходя из позолоченого покебола.

– Ну ладно, Умбреон, Угнетающая атака!*

– Джолтеон, иглы!

Несмотря на то, что Умбреон исчез, светлые иглы проявили нечеткую тень, и ударили в нее. Умбреон зевнул – он был уже натренирован, и слабая атака Сторма не могла ему нанести вреда. Да она и не должна была – у меня была другая тактика.

– Умбреон, Луч конфузии!

– Сторм, удар грома!

В этот раз Умбреон достиг большего успеха – Сторм запутался и ударил громом пустоту. Но рано Умбреон обрадовался – из-за туч показалось солнце и тело Джолтеона начало сверкать. Это было похоже на свет эволюции, но это был не он. Это был знак, что Сторм готов к своей суператаке.

– Сторм, Гроза!

Теперь солнце зашло за тучу, и Джолтеон повернул мордочку к небу. Его свет медленно, но верно, становился похож на молнию. Эта молния ударила в небо. Природа возмутилась не на шутку. Полил дождь, но дождь необычный – из маленьких острых молний. Причем "лил" он только на Умбреона. Покемон тьмы явно запутался и хотел было вырваться из круга, но одна большая молния разом заставила его забыть эту мысль – да и вообще все мысли. Покемон потерял сознание.

– Назад, Умбреон!

– Сторм, вернись!

Я отозвал Джолтеона, потому что он ослаб после такой атаки. Мне было его очень жаль: его иглы поникли, а глаза закрылись.

– Выбираю Пиджеото!

– Цунами, в бой!

Этот бой обещал быть коротким – и не в пользу врага. Мой мадкип был хорошо натренирован. Но тут Пиджеотто взлетела без приказа тренера. Ей явно надоело прислуживать тренеру, и она решила освободиться. Вот только задаст этой водной крысе перцу – и улетит на Скалу Аэродактилей в Канто.

Пиджеотто явно решила покончить с врагом одним ударом, и выпустила целую кучу ураганчиков. Но ни один не достал ловкого Цунами. Он прыгал, и его контуры тела увеличивались, затем он на мгновение исчез – и появился уже как Марштомп! Я удивился: у Цунами был Камень Вечности, как же он смог эволюционировать?

Но так или иначе, пока я стоял в эйфории, Пиджеотто неслась на Марштомпа. Он хотел по привычке отпрыгнуть, но не мог – стал тяжелым. И Пиджеотто с легкостью ударила клювом прямо по животу Цунами. Он заревел, хватаясь за рану, и исчез в покеболе. Бой продолжать не было смысла – у врага не было третьего покемона, он надеялся, что сможет выиграть оба первых матча.

Я понесся в центр. Он был далеко от пляжа, но я надеялся, что успею. И тут пошел дождь. Дождь был явно странный – он лил только на меня, и другие словно бы не видели меня. Я посмотрел вверх – и увидел... синего пиджеотто! Его крылья были похожи на плавники, и ими он дергал. Из них вылетали дождинки и падали на землю...

Альтерус        30.04.03