Так прошла целая вечность, правда, я не догадалась сосчитать, в скольких минутах она заключалась. От зеленых разводов у меня зарябило в глазах, и я протерла их тыльной стороной ладони. Скучно. Забрели черт знает куда, стоим и молчим, а время-то идет… Кстати, о времени. Осталось всего полтора часа. Как же быстро летит время, нужно было меньше торчать в комнате с камнями… Интересно, что будет, если мы не успеем выбраться? Да уж вряд ли из этого выйдет что-нибудь хорошее. Я тупо разглядывала цифирь. Один, два, три, четыре. Раз-два-три-четыре-пять, спецагенты, выживать. А кто не выживет, тот не получит значка спецагента. Нечего сказать, отличный стимул. Если на меня нападет виктрибел, я буду отбиваться от него с криком «Уйди, противный, я из-за тебя не получу значка!». Спрашивается в задании, зачем мне этот значок, если по истечении четырех часов я буду лежать как минимум в психиатрической клинике? Так, нельзя отвлекаться от задачи. Шарики, значит, катаем. Чисто бильярд. Я представила себе шар, но дурацкий каштан плотно засел в голове, и я никак не могла сгладить его углы-колючки. Это уже паранойя… Так, так. Шар. Какой он? Да ясное дело, что не квадратный. Кругленький такой, зеленый, с колючками. Нет, никаких колючек. Значит, кругленький шарик. Я начертила пальцем в воздухе кружок, но вышла какая-то кривая спираль. Вспомнить, что такое круг, что ли? В голову упорно лезли углы. Я вдруг вспомнила очень интересное высказывание из учебника планиметрии. «Окружность – это правильный многоугольник с бесконечным количеством углов». Или как-то так, я никогда не ставила себе целью запоминать сухие, унылые формулировки. Ладно, пусть у него этих углов бесконечное множество, но как это прояснило дело? Может, нужно нажать наибольшее значение? А вдруг нет? Неожиданно я поймала себя на том, что стою и вожу пальцем по табличке, и в этот момент меня пронзила догадка, оказавшаяся болезненнее, чем молния райчу. Небеса бирюзовые, розовые и сиреневые, какая же я дура! Я еще раз осторожно провела по «закорючке». Ну да, с виду очень даже смахивает на украшение… Только похожа эта закорючка на восьмерку, опрокинутую набок. Я разгадала знак «бесконечность». А цифры – это номера ответов… Прищурившись, я напрягла глаза и разглядела под единицей семерку, стилизованную под языческие письмена, под цифрой «два» красовалась моя бесконечность, тройка и четверка содержали «один» и «пять» соответственно. Ловко придумано, ничего не скажешь… Я со злостью вдавила двойку. Ничего не произошло… Вдруг меня пронизал страх. А что, если я ошиблась? Но тут стена со скрипом поползла вбок, открыв проход, в который вполне мог пройти человек.
– Ловко ты… – очнувшийся Дэвид постарался придать голосу оттенок пренебрежения, но благодарность там чувствовалась очень даже явственно. Я промолчала. Если у него не все в порядке с логикой, это еще не значит, что я такая же.
– Подумаешь… – Энн надула губы. – Это же загадка для детсадовцев, оказывается!
– Если для тебя это слишком просто, разгадывала бы сама! – я всерьез разозлилась. – И потом, мы, все же, не детсадовцы.
– Тихо, тихо… – Дэвид поднял руку, привлекая наше внимание. – Давайте пойдем быстрее, вдруг она открыта только… временно?
– Весьма здравое замечание, – признала я с неохотой. – Идем!
– Иди, – буркнула белобрысая выдра и привычно уцепилась за Дэвида. Я почувствовала, что вот-вот удавлю ее, но не стала делать этого и проскользнула боком между стенами, Теккен последовал за мной. Сзади с громким пыхтением ломилась Энн, которая никак не могла протиснуться. Несколько секунд я с нескрываемым удовольствием наблюдала за этой картиной, затем все же посоветовала:
– Повернись, ошибка природы.
         Энн от обиды засопела еще громче, но последовала совету и, наконец, преодолела лаз. Оттуда уже появились снизилы, а Дэвид замыкал шествие. Здесь было светлее, и Теккену уже не было нужды выпускать разряды. Сделав несколько шагов вперед, я вздрогнула от раздавшегося грохота и обернулась. Стена поползла на место, отрезав путь назад. Я вдруг заметила рядом с ней прочную даже на вид металлическую дверь, но отмела мысль насчет того, что она может куда-то вести – вряд ли мы сумеем открыть ее. Для очистки совести я толкнула ее плечом, но, естественно, ничего не закрыла.
– Да, вовремя мы… – заметил Дэвид. – Только обратно нам уже никак не попасть.
– Ты серьезно собрался идти обратно? – ехидно спросила я. – По виктребельчикам соскучился?
         Пикачу с задумчивым видом пропустил подначку мимо ушей и пошел быстрее.
– Куда ты так торопишься? – поинтересовалась я, еле поспевая за ним. Вот ведь длинноногий…
– Я тут вспомнил, что оставил на плите включенный чайник… – все так же отрешенно поведал мой собеседник. От неожиданности я сбила шаг и удивленно спросила:
– Ты что, серьезно?
– Конечно, – усмехнулся Дэвид, – стукнуло мне в голову, и я поставил на огонь электрочайник…
         Я с облегчением рассмеялась. И вправду, как можно было забыть, что администрация в прошлом семестре закупила для студентов целую кучу всяких полезных мелочей, в том числе и электрические чайники? Мне вдруг пришла в голову интересная мысль. Наверное, о нас так заботятся из-за того, что экзамен проходят лишь единицы из сотен выпускников… Да, нужно было десять раз подумать перед тем, как подавать сюда документы!
– Ну и шуточки у тебя, – я все же не удержалась от еще одной подколки. И снова пикачу промолчал… Я почувствовала, что его молчание начинает действовать мне на нервы, и разозлилась:
– Ты что, язык проглотил?
         Вместо ответа Дэвид продемонстрировал мне речевой орган, вполне целый и невредимый. Ну вот, что такому скажешь? Я вздохнула и жалобно попросила:
– Может быть, скажешь, что повергло тебя в такую задумчивость?
– Да вот не нравится мне этот шум… – пробормотал пикачу.
– Какой… – я осеклась. Издали приближался, нарастая, странный гул. Землетрясение? Диглетты? Да что я привязалась к несчастным землекопам, пусть лучше будут они, чем парочка тиранитаров… И вдруг моим глазам предстало зрелище, от которого во рту моментально стало сухо, ноги отказались нести хозяйку дальше, а надпочечники выбросили в кровь просто невероятное количество известного гормона. Из темноты сюда шли зловещим строем, лапа в лапу, полчища ратикейтов… Нет уж, хватит с меня! Бидриллы, виктребелы, поливаги, а теперь еще и эти! В конце концов, с нами покемоны! Но в неярком свете, неизвестно откуда просачивающемся в коридор, блеснули острые резцы, и Теккен, взвизгнув, прижался к моим ногам. Марику тоже было не по себе, и я притиснула дрожащего птаха к груди. Чего-то и он, оказывается, может бояться… Лишь снизилы с нескрываемой агрессией выскочили вперед выставив когти, но в этот момент я вдруг осознала: два храбрых снизила ничего не могут сделать против армии ратикейтов. Ни-че-го. И все наши покемоны во главе со своими тренерами тоже не могут. Я закричала:
– Дзэн, Слэш, бежим! Не тратьте время!
– Мишель! – это был Дэвид. Он показывал на дверь в боковой стене. Я обратила на нее внимание с самого начала, да только как мы попадем туда? Но Дэвид потянул на себя ручку, и дверь легко поддалась. М-да, я сильно преувеличивала свои возможности по части логики и иже с ней…
– А-а-а-а! – дикий визг Энн резанул мне уши. Один ратикейт уже скакнул к ее ногам, явно намереваясь вцепиться в филейную часть.
– Бестолочь! – рявкнул Дэвид, перекрывая ее вопль. – Сюда!
         Но Энн не двигалась. Я одним прыжком преодолела расстояние до нее и заорала этой нерпе прямо на ухо:
– Уходим! Быстро!
         Она медленно, словно передвигаясь в воде, побрела к двери. Сзади уже наступали ратикейты… Я подгоняла ее, хотя и сама не знала, зачем сейчас спасаю ее. Наверное, в такие минуты перестаешь думать о том, хороший человек или плохой… Нет, не так. Перестаешь оценивать количество пользы или вреда, которые этот человек принес лично тебе…
– Идите! – Дэвид втолкнул нас в помещение, скрывавшееся за дверью, и сам уже переступил его порог, как сразу трое ратикейтов прыгнули ему на спину… Наш спутник потерял равновесие и упал назад, в гущу врагов. Я закричала, ничего не соображая. Нет, нет, почему Дэвид? Только не он! Нужно помочь ему! Я рванулась в коридор, но что-то мешало мне сделать это. Я даже не сразу сообразила, что это была Энн, которая, в отличие от меня, сохранила ясность рассудка. Она подскочила к двери, захлопнула ее и задвинула тяжелый засов. Наступила тишина, которую нарушало лишь царапанье.
– Ему уже не помочь… – Энн села на холодный пол. Я пронзила ее ненавидящим взглядом. Это ее должны были сгрызть ратикейты, она должна была поплатиться за то, что слишком медленно соображает! По глазам Энн я поняла, что она сейчас тоже ненавидит меня… Неожиданный прилив деятельности, наконец, завершился, как и должен был, апатией. Если бы здесь не было Энн, я бы, наверное, открыла дверь… Все лучше, чем ждать, пока крысы прорвутся сами! Но белобрысой выдре я такого удовольствия не доставлю… Я легла на пол, ощущая лицом его холод, и прикрыла глаза. Хотелось бы заткнуть и уши, но для этого нужно шевелиться, делать что-то, а я так устала… Вот сейчас и высплюсь. Куда-то исчезло время. Энн тоже сидела, уставившись невидящими глазами в потолок. Но все имеет свой конец, и железная дверь тоже. Обломки с металлическим звоном упали на пол. Ратикейты ворвались в комнату, словно во взятую штурмом крепость. Я с трудом поднялась, словно пол, ставший таким родным, не хотел отпускать меня. Нужно забрать покемонов… Вытащив покеболы, я чужим голосом крикнула:
– Возвращайтесь, все!
         Дзэн и Слэш. Марик и Теккен. Может быть, их потом найдут? Один крысеныш подпрыгнул, вцепившись мне зубами в горло, но я даже не чувствовала боли. Все поплыло перед глазами, и милосердная темнота приняла меня в свои объятия, на прощание сложившись в черные буквы…

         …один и тот же навязчивый мотив не давал мне покоя. Против своего желания я стала вторить ему, слова находились сами. Нужно встать и включить радио, чтобы дурацкая песенка отстала… Я пошевелилась и поняла, что ноги почему-то свисают на пол, и вообще, лежать очень неудобно. Будильник не звенел, наверное, еще слишком рано… Открывать глаза жутко не хотелось, но я разлепила веки. Лучше бы я этого не делала! Кожаный диван и ореховый письменный стол с небольшим компьютером на нем я узнала с первого взгляда… Какой ужас, просто кошмар! Я уснула в кабинете декана нашего факультета, да мне еще и снились всякие глупости – виктребелы, подземные лазы и идиот-однокурсник! Мне захотелось провалиться сквозь землю и болтаться там у центра, пока не потеряю начальную скорость… Скрипнула открывающаяся дверь. В комнату зашел декан и серьезно спросил:
– Как вы, Мишель? В порядке?
         Я застонала про себя и, с трудом сохраняя спокойствие, ответила:
– Да, в полном…
– Не переживайте, – улыбнулся он, – вы просто молодец! А теперь пойдем, вас уже все ждут.
– Хорошо, – промямлила я и сползла с дивана, ничего не понимая. Я молодец? Это я-то молодец? Почему, интересно знать… Тащась за деканом незнамо куда, я все думала о том, как же это я оказалась в его кабинете. Вдруг голову посетила умная мысль. Может быть, весь этот бред мне не приснился, и нас с Энн нашли и откачали? Я сунула руку в карман, вытащив четыре покебола. Появившиеся покемоны поприветствовали меня разноголосым хором. Свет и тьма, значит, это не сон, а жестокая реальность? Но декан уже входил в самую большую по линейным размерам аудиторию во всей Академии, и я, влетев за ним, остановилась и помотала головой. Нет, не может быть! Но Марик, уже устроившийся на моем плече, презрительно каркнул, глядя на бывшего тренера, возле которого мерцала красноватыми отблесками слагма. Правильно, размазня к размазне… Чуть ли не за километр от него развалился на стуле Форест. Охладели друг к другу, маленькие. Впереди Энн и Джулия сидели на соседних стульях, крепко сцепив руки, меня передернуло при взгляде на них. Эрика видно не было. Я плюхнулась на сиденье и самым безразличным голосом спросила:
– Что тут было?
– Мишель, ты такое пропустила! – с плохо скрываемым злорадством ответствовал Дэвид. – Здесь рассказывали, как этот экзамен устроен, а ты все проспала…
– Будто нельзя разбудить! – я обиженно надула губы и выжидательно посмотрела на пикачу. – Но ты-то мне расскажешь, правда?
– Так уж и быть, – усмехнулся тот. – В общем, никаких покемонов не было…
– Как это «не было»! – перебила я его. – Да я их видела своими глазами, и все видели! Это же не массовая галлюцинация!
– Именно что галлюцинация, – пожал плечами мой собеседник. – Не знаю, заметила ли ты маленького абру, прошмыгнувшего за бидриллами, но я видел.
– С каких это пор абры вызывают галлюцинации? – возразила я.
– Абры их не вызывают, – губы Дэвида снова растянулись в ухмылке. – Зато гастли и хонтеры, которыми оба здания были просто битком набиты…
– Подожди… – во мраке и неразберихе моих мыслей забрезжил тонкий лучик понимания. – Так на самом деле призраки просто изображали нападение? А абры телепортировали «умерших»?
– О, дошло! – пикачу пару раз похлопал одной ладонью об другую. – Бурные аплодисменты!
– Ой, иди ты… – отмахнулась я. Мне нужно было привести в порядок мысли.
– Иду, иду… Сейчас будет церемония награждения, смотри! – усмехнулся зловредный Дэвид.
– Награждения кого? – не поняла я.
– Выжившего. Последнего героя, блин… – пояснил пикачу и устремил взгляд плюшевых глаз на сцену. Так, значит, кто-то выжил? И тут я чуть не заскрежетала зубами от злости, потому что на сцену выпорхнула страшно довольная Энн. Не может быть! Эта белобрысая выдра? Это недоразумение, которое не подобрало ключ ни к одной загадке и ни разу не выпустило на бой своего фанпи? Нет, скажите мне, что я сплю! Но декан поднес ей значок в сияющей коробочке, и та, с улыбкой до ушей, вцепилась в него.
– Каак?! – я повернулась к Дэвиду, еле сдерживая ярость. – Как она смогла выбраться?! Как?!
– Ей повезло, – скривился мой собеседник. – Когда ратикейты «напали» на тебя, оставалось всего полторы минуты, которые она прождала, – голос пикачу стал ехиднее, – запершись в шкафу.
         Да, действительно, был там шкаф, но мне бы даже в голову не пришло укрыться там вместо сражения! Ошарашенная, я потеряла дар речи. И в этот миг декан, словно решив добить меня, громогласно объявил:
– Но мы постановили наградить значком еще одну девушку, которая вела себя храбрее многих, проявила свои недюжинные способности и не продержалась всего полторы минуты! Попросим на сцену…
         И он назвал мое имя. Сказать, что я была поражена, – это значит ничего не сказать. Стараясь как можно меньше походить на Энн, я быстро прошла к сцене. Декан заговорил:
– Все остальные будут доучиваться еще два семестра и сдавать теоретические экзамены, а эти две девушки могут быть свободными. Родителям погибших мы сообщим.
         Во мне что-то перевернулось. Действительно, смерть Эрика ведь не была иллюзией! Я представила, что бы было с моей старенькой несуразной мамашей, если бы ей принесли из «большого города» известие о том, что ее Мишелька умерла на экзамене… И потом, остальные ведь будут доучиваться еще два семестра, а я что, самая левая? Мне протянули микрофон, и я, повинуясь внезапному порыву, торжественно объявила:
– До конца года можете засунуть этот значок…
         Я даже не поленилась указать, куда именно, сказались стервозные замашки. У декана отвисла челюсть. Зал вдруг взорвался аплодисментами – видимо, машинально, раз сказали – нужно похлопать. Сопровождаемая овациями, я покинула сцену и с гордым видом вернулась на свое место. Конечно, мне теперь будет тяжелее учиться после такого «выступления», да и не слишком-то хочется быть спецагентом, но я все равно останусь. Останусь, потому что, по большому счету, мне наплевать на упомянутых мною «остальных», которые будут учиться еще полгода, но за исключением… Дэвид вдруг наклонился и спросил:
– Давай вечером отметим твой несостоявшийся значок у Чаризарда?
         Елки-палки, и он туда же! Но участь Фореста пикачу не ждала. Я сделала независимое лицо и с равнодушным видом кивнула, подумав, что такой хэппи-энд меня вполне устраивает…

Chikorita        27.12.02