Я зевнула и потянулась. Ничто так не придает бодрости, как послеполуденный сон. Почему-то после двухдневного бреда, вызванного снотворным, я измаялась. А может, дело было совсем не в этом – в любом случае, я уютно устроилась в кресле и благополучно продремала пару часов.

Выскочив на середину комнаты, я попыталась изобразить зарядку. Руки и ноги слушались плохо.

– Эй! – я забарабанила по стене. – Официант, четыреста капель валерьянки и салат!

Послышались шаги. В комнату вошел тот же паренек, так глядя на меня, будто я могла его укусить.

– Я хочу есть, – сказала я. – Причем, немедленно!

– В холодильнике только вода, пара бутылок газировки, бутерброды, фрукты и несколько банок с солеными огурцами, – начал перечислять он.

– Тащи, – кивнула я.

– Что тащить?

– Все. Если не хочешь, чтобы я проголодалась настолько, чтобы начать примеряться к тебе.

Парень кивнул и шмыгнул за дверь, а я вновь попыталась помахать руками.

Он притащил поднос и собрался было уйти, когда я спросила с воистину материнской нежностью:

– А ты сам-то обедал?

– Ну…еще нет, – не успел соврать он.

– Может, составишь мне компанию?

– Мне нельзя, – он помотал головой.

– Да брось. Что ты, не справишься со слабой девушкой? А я не привыкла есть одна. У меня всегда была компания…

Видно было, что он колеблется. Но юношеский аппетит пересилил приказы придурка в спортивном костюме. Мы уселись на пол и открыли "Катерпи-Колу".

– Как тебя зовут? – спросила я. – Если я тут пробуду несколько дней, надо же как-то к тебе обращаться.

– Джонни, – ответил он. – Джонни Фироу, помнишь?

Я чуть не подавилась яблоком.

– Джонни Фироу?! Ты?!

Он грустно улыбнулся и кивнул:

– Я думал, ты меня узнаешь…

– Я…но, генгар побери, Джонни, как ты вырос…Ты же был ниже меня на голову!

Джонни пожал плечами. Но мой поток восхищений иссяк.

– Минуточку. Так какого…ты помогаешь держать меня здесь?

– Все меняется, Нэтти, – посуровел он. – Если ты отдашь куклу, то окажешься на свободе.

– Значит, тот, кто разговаривал со мной…

– Да, это он. Видишь, до чего ты его довела? Он выглядит на полтинник, хотя ему всего тридцать пять. Он ни о чем больше не хочет слушать, кроме этого.

Я покачала головой.

– Ни за что. Если уж он дошел до того, что похитил меня и стал шантажировать моего мужа, то я счастлива, что тогда не сказала тебе, куда положила кукол.

Джонни вздохнул.

– Мне пора идти, Нэтти. Если я не сделаю уроки, он очень разозлится.

Когда в двери повернулся ключ, я повалилась на пол в истерическом хохоте. Примерный мальчик пошел делать уроки, отвлекшись от работы тюремщика… Однако он спутал все мои карты. Придется вспомнить о куске стекла.

Я изрезала ладони в кровь. Казалось, я начала расковыривать стенку много часов назад, но следов моей работы почти не было видно. Этак я никогда отсюда не выберусь…

Но, все-таки, пришлось прерваться, как ни дорога была мне каждая секунда. Запихав стекло назад под половицу, я вытерла руки о штаны и отошла от стены.

– Джонни! – позвала я.

Он появился в комнате так быстро, словно специально ждал за дверью.

– Джонни, мне бы не помешало… Ну, ты понял, о чем я, – туманно объяснила я.

– Да, конечно, – смутился он. – Иди за мной. Только без глупостей.

Сопроводив меня в ванную, он закрыл дверь:

– Если хочешь, можешь принять душ или голову помыть, я пока почитаю физику.

– Спасибо, ты, видать, помнишь, какая я чистюля, – отозвалась я.

Ценная мысль. Когда меня схватили те трое, я уронила под ноги банку с огурцами. Теперь от кроссовок несло рассолом, да и сама я уже порядком вспотела. Хорошо, что он мне посоветовал, а то я бы и не вспомнила о душе…

Услышав грохот сдвигаемого стула, я поняла, что Джонни собирается сидеть под дверью. Что ж, свою работу он исполняет не идеально, но хорошо. Да и не тягаться мне с ним. На первый взгляд он выглядит хлипко, но наверняка продолжает заниматься в тренажерном зале.

Включив воду погорячее, я встала под душ. И тут же вспомнила про лаванду. Только бы не сейчас… Хотя майку я все-таки сняла.

Чудно. Моя комната выглядела совсем заброшенной, но коридор и ванная были ничуть не хуже обычных городских квартир. Интересно, это может мне как-то сыграть на руку?

Сверху в ванной было проделано круглое окошко. Встав на цыпочки, я выглянула в него. Мелковато, не пролезть.

Прямо на ветке перед окошком сидел спироу и с интересом на меня смотрел.

– Привет, малыш, – улыбнулась я.

Спироу смешно нахохлился и кивнул.

– Ты очень похож на спироу, который когда-то был моим покемоном. Его звали Снайп.

Птица снова кивнула.

– Жаль, что ты не умеешь говорить, – вздохнула я. – Я здесь в плену и не могу передать весточку родным… Я даже не знаю, где я…

Спироу забеспокоился. Переступив на ветке, он пощелкал клювом и вдруг четко произнес:

– Паррет.

– Что?! – я чуть не упала в ванну. – Ты…умеешь разговаривать?

Спироу радостно запрыгал по ветке.

– Паррет! – повторил он.

– Я в…Паллете? – догадалась я. Снова буйная радость со стороны покемона. – Послушай. Это очень важно. Семья Лайт. Дом с красной черепичной крышей. Там живут две женщины – молодая и старая. Молодую зовут Шайна. Тебе она не нужна. Скажи Соврении Лайт, что Нэтти ничего не будет. Пусть передаст в Цианвуд господину Стилхарту-Блэйзу, что ей не посмеют ничего сделать. Пусть он не ищет фарфоровых кукол, тогда они будут зависеть лишь от моих ответов. Мой муж узнает, что сообщение пришло из Паллета, и придет за мной. Сможешь запомнить?

– Ррайт. Спирррения! Рррэтти! Спироувуд! Спиррррхарт-Брррэйз! Паррет! Фарфор! – повторил спироу ключевые слова сообщения.

– Умница! Молодец! – возликовала я. – А теперь лети, лети скорее!

Спироу захлопал крыльями. А я устало прислонилась к кафельной стенке. Полдела сделано.

– Нэтти, с кем ты разговариваешь? – послышалось из-за двери.

– Я пою, – тут же соврала я. – Хочешь послушать? "Покемон, мы сможем все, ты и я…"

– Не надо, Нэтти, мне еще выучить три параграфа, – взмолился Джонни.

– Ну ладно, я буду петь потише, – пообещала я, открывая шампунь.

И я действительно пела, пока стояла под душем. Повод для песен у меня был. Еще немного, и я буду на свободе!

Кажется, я научилась работать со стеклом – теперь я не резала ладони, да и выпилила небольшой кусок доски. Надо будет приладить его на место незаметно…

Когда мне это удалось, я позвала Джонни, и мы мило побеседовали, отужинав теплой колой и крекерами.

– Спокойной ночи, Нэтти, – сказал он, унося поднос. – Тебе принести одеяло?

– Не надо, – улыбнулась я. – Слишком жарко.

Джонни ушел, а я вернулась к работе. Впереди у меня была вся ночь.

Скрестив ноги и перехватив орудие труда поудобнее, я уселась в углу и стала пилить. Если повезет, к утру я выберусь на волю…

– Ах ты, дрянь!

Кто-то сильно дернул меня за волосы, и я попыталась отмахнуться. Осколок выпал из онемевшей руки.

– Мерзавка, как ты посмела…

Дальше полилась нелитературная речь. Сумев открыть глаза, я увидела того самого мужика. Обругала себя последними словами. Надо же было быть такой идиоткой, чтобы заснуть над неоконченной работой, не замаскировав… Да что со мной? Раньше я могла не спать всю ночь, идти, волочь рюкзак, нести на спине уставшего Берит… А сейчас словно пустая скорлупа.

Он сильно ударил меня по щеке:

– Даже не надейся сбежать, ты поняла?! Ты или вернешь мне мое сокровище, или сдохнешь в канаве, дура! Паршивка!

Только сейчас я поняла, как я сваляла дурака. Он ведь и впрямь помешался на фарфоровой куколке с сокровищем внутри, а я так дерзко смеялась ему в лицо… Можно сказать, махала красным флагом перед электабаззом…

Он и впрямь разъярился. Удары сыпались на меня со всех сторон, и я едва успевала прятать лицо. Но самое страшное ждало меня в конце. Уже отпустив меня, он напоследок двинул мне ногой в живот и бросил:

– Еще раз увижу, что пробуешь удрать – убью, так и знай.

А для меня все взорвалось в ароматах лаванды.

Трижды повернулся в замке ключ, зазвенело стекло, но я этого уже не слышала.

Мамочка? Мамочка, что он сделал? Мне больно, что он сделал со мной?

Я падала куда-то в темноту под аккомпанемент тонкого голоска и запаха лаванды.

Nattie        126.05.03