А Рыжик всё это время просидел у меня на плече, клевая носом. Надо было его всё-таки не «Рыжик», а «Соня» назвать. Ну, или «Соник», как Никитос в шутку предлагал. Счас я его по пузу почешу, мордаху сонную, и пойду регистрироваться на посадку на самолёт. Следующую запись тут сделаю, когда уже буду дома.
Ну, а Тимка... Тимка... Что-то загрустил наш Тимка, день-деньской все лежит в кресле и не шевелится. Никитос мне сказал, что у него депрессия неизвестно по какой-то причине. Думаю вот теперь, забирать его с собой или же тут оставить. Жалко ведь его, в покецентр бы показать...
Чар вместе с Рыжиком совершили пробежку по окрестностям и притащили кучу всяких разных бананов, апельсинов, манго и прочих местных фруктов. Вот, сейчас крутятся на кухне и что-то готовят. Вижу отсюда через приоткрытую дверь, как Чар лежит на спине и выдыхает пламя из своей пасти, а пичу держит над ней сковородку и что-то поджаривает. Тоже молодцы ребята, кулинарией занимаются, а также отлично рисуют.
Сегодня вечером мы улетаем. Порри уже ждёт не дождётся этого момента, так соскучился по своим техническим игрушкам дома. А свой вертолёт, который собрал тут, подарил Никитосу. Вместе с пультом управления и съёмной миниатюрной видеокамерой, прикрепляемой на вертолёт. Умный у меня питомец, из подручных материалов такое собрать, с нуля... Всё прошло так трогательно, Никита аж прослезился. Да и как тут не прослезиться, когда получаешь такой подарок. Он даже подарил ему взамен свой старый набор инструментов, с помощью которого Порри и собрал этот вертолёт с камерой.
– А что, если... – тут очередной вариант Порри прервал грохот. Все мигом повернули головы в ту сторону, откуда он раздался. Пичу, зачем-то забравшийся на поставленные друг на друга банки с эмалью, не удержал равновесие и завалился вместе с ними. Едва прикрытые крышками (так как накануне Никитос вместе с Дельтом красили повреждённый забор и оставили их здесь до утра) банки раскрылись и залили своим содержимым злосчастного пичу. Рыжий, как апельсин, пичу поднялся на ноги и поплёлся к покемонам, держа в лапке маленькую баночку, за которой его и послали.
– Желтый комок шерсти. Шерстемых, – снова встрял рейкеон. Чар лишь отмахнулся от него:
– Какой ещё Шерстемых, ты хочешь, чтоб его засмеяли? И вообще, ты не имеешь сейчас права голоса.
Рейкеон надулся и вновь положил голову на лапы с оскорблённым видом.
– Так какое имя предлагаешь ему дать? – вернулся к прерванному разговору Чар. – Я вот, например, хотел бы назвать его Ушастиком.
– Хех, скажешь тоже! – поригон засмеялся. – Ещё Черноухом назови. Или Чернохвостом.
Пичу, разрисовывая маленькой кисточкой кору деревьев, вздохнул, отложил кисточку и направился к баночке. Чар проводил его взглядом, поскрёб затылок и спросил:
– Слушай, а чего его всё пичу, да пичу зовём? Давно пора бы уже имя дать.
– Пичушистый, – подал голос рейкеон с кресла-качалки. Чар нахмурился:
– А вы там на кресле лежите и помалкивайте. Натворил делов, теперь за тобой расхлебывать сколько...
Аннотация: Питомцы Дельта дружной компанией развалились на веранде и рисовали, освещаемые лучами закатывающегося за лес солнца. Но рисовали они не все, рейкеон лежал и дремал в том самом кресле-качалке, где вчера сидел хозяин, которого он обнимал. Чар, пичу и Порри совместными усилиями рисовали лес, над которым горело закатное солнце. Выходило довольно неплохо.
Аннотация: Питомцы Дельта дружной компанией развалились на веранде и рисовали, освещаемые лучами закатывающегося за лес солнца. Но рисовали они не все, рейкеон лежал и дремал в том самом кресле-качалке, где вчера сидел хозяин, которого он обнимал. Чар, пичу и Порри совместными усилиями рисовали лес, над которым горело закатное солнце. Выходило довольно неплохо.
Ампер сидела у себя на кровати и в сотый раз любовалась своим портретом. Когда Вилт робко постучал в дверь, майтьена испуганно подскочила и быстро затолкала рисунок под подушку, после чего сказала:
– Войдите.
Вилт заглянул в комнату:
– Это я... Можно?
– Да, заходи, заходи, – Ампер, ну никак не ожидавшая увидеть именно его, нервно улыбнулась.