В тундру неспешно шла зима. Карликовые деревца уже давно стояли полностью голые, скрюченные как древние старики, на ветвистых кустарниках засыхали последние ягоды. Из промерзлой земли кое-где еще пробивались пучки травы, однако все больше было видно камей и небольших грязно-серых кучек снега. Яркое, но холодное северное солнце намного реже всходило над горизонтом, все чаще уступая свой законный день ночи.
На старый саамский лес постепенно надвигался вечер. Две пары ног спешно шуршали меж деревьев, негромкие голоса нарушали спокойствие природы.
- Пуна, давай помедленнее, - жалостливо молвил один голос, явно принадлежащий ребенку.
- Нет, Оця, это ты поторапливайся, ты же не хочешь встретиться с НИМИ. Ты помнишь легенды, что рассказывала нам Ба? - отвечал ему второй голос, более взрослый и строгий.
Две неуклюжие фигурки петляли по тропинкам, держась за руки. Под их ногами жалобно хрустели сухие ветки, небольшие камешки разлетались в разные стороны. Если бы на их пути оказались стайки Пачирису или Свинубов, они бы в спешке разбежались по ближайшим деревьям и кустам. Но их, зверьков, не было, эти умные пушистые животные уже давно спали в своих уютных норках и пещерах в ожидании весны.
- Сестричка, пошли уже домой, мне страшно. В следующем году покажешь мне свое волшебное дерево, - тоненький голосок дрожал.
- Оця, тебе совсем недавно исполнилось пять зим, а ты ведешь себя совсем как малёк. Ты же сам хотел посмотреть на него.
- Ох, - чувствовалось, что в маленьком существе кипит борьба страха с любопытством, - пока мы бежим, расскажи мне еще раз историю…
- Хорошо, но ты больше не жалуйся и не отставай, - фигура тяжело вздохнула и начала свой рассказ, - Наши с тобой далекие предки всегда жили на суше. Им была чужда морская гладь и шелест волн, не интересовали их подводные красоты и дальние неизведанные острова. Они жили в этих лесах еще в те времена, когда деревья были высокими и вечнозелеными, в те времена, когда не было циклов природы, когда цветы цвели круглый год, когда еды было всегда впрок. Они не были похожи на нас с тобой. Кожа их была тонкой и светлой, чувствительной к морозу и соли, клыки были тупыми и приспособленными только для мягких фруктов и ягод. Они жили в этом лесу в свое удовольствие, они не умели плавать и не имели хвостов.
Наши предки были ленивы и безыдейны, и однажды это разгневало великую птицу Хо-оха. Тогда она наслала на эти края катаклизмы: сначала холодный ветер, потом дрожь земли, туман слабости и пепельный снег. Она же заставила природу содрогнуться и разделиться на четыре цикла: весну, лето, осень и зиму. Трава желтела, деревья скрючивались в безобразные коряги, на месте полян вырастали каменные стены, многие звери в ужасе бежали вглубь материка. Болезни и горечь атаковали наших праотцев, но они, не смотря ни на что, не хотели покидать этот лес. И тогда птица сделала самое жуткое, на что была способна… она прислала ИХ... (в этот момент фигурка поменьше крепко-крепко сжала ладонь фигуры побольше)… Страшных мерзких монстров из мира духов. Они ходили на четырех ногах, у них совсем не было пальцев, вместо них у них были отвратительные костяные наросты. Их спины покрывала густая свалянная коричневая шерсть, на длинной шее болталась непропорциональная голова с огромной опухолью вместо носа. У них были маленькие злые красные глаза, горящие первобытной ненавистью ко всему живому. Но самое страшное – это гладкие блестящие рога, возвышающиеся надо всем. Говорят, что эти рога достигали вершин самых старых и высоких деревьев. Эти монстры и выгнали наших предков из леса, заставили их поселиться на ледяном берегу нового мира, лишив возможности вернуться к старой доброй беззаботной жизни.
- Н-но, сестренка, мы же с-сейчас идем по этому лесу, - тонкий детский голосок неумолимо дрожал. Его обладатель явно был на грани истерики.
- Не бойся, братик, дослушай историю. С тех пор прошло несчетное количество зим. Некогда величественный и плодородный лес стал низкорослым и редким, наш народ давно обжил все ближайшие берега и даже многие дальние острова. Вместе с лесом постепенно уменьшались и монстры, их страшная стая все редела, да и сами они ушли дальше на материк. Теперь, когда весна и лето приходят в наши края, эти странные создания уходят куда-то совсем далеко, в те неведанные места, куда мы с тобой никогда не сможем попасть. Лес достается нам, нашему с тобой народу, и мы можем спокойно собирать тут ягоды и травы, ловить всяких жуков и мелких птиц, загорать на камнях и беззаботно бегать. Но в конце осени, в эти самые дни, когда солнце проигрывает битву с луной, а наше поселение заканчивает подготовку к ежегодной Великой Миграции, монстры возвращаются из чащи, чтобы удостовериться, что лес все еще принадлежит им. Они приходят вместе с луной, носятся между деревьев и пугают всех зазевавшихся зверей, затаптывают последнюю траву, съедают последние ягоды. Ой, братик, ну не дрожи ты так.
На минуту фигурки остановились. Пуна опустилась на одно колено перед братом и взяла его пухлое лицо в свои ладошки, большими пальцами стирая с щек крупные слезинки.
- Дурачок, ты же много раз слышал эту историю, почему все время так пугаешься?
- А-а-а, а если мы не успеем? Они же на затопчут!
- Нет, не затопчут, - Пуна ласково улыбнулась, - помнишь, я говорила, что у этих жутких монстров маленькие глаза? Эти чудовища почти слепые. Мы же с тобой надели эти дурацкие деревянные рога, которые похожи на их собственные. Они даже не заметят разницы. Мчится один из них по лесу, видит перед собой похожие светлые очертания и сразу сворачивает куда-то, чтобы в своего собрата не врезаться. Да и кроме того, Великий шаман с лихвой навесил на нас с тобой защитных амулетов. Даже, вон тебе в кармашек один положил. Монстры даже если и захотят, не смогут приблизиться к нам. Ну все, все, хватит реветь, мы почти дошли. Ты же хочешь услышать конец легенды?
Оця шмыгнул носом и пролепетал в ответ что-то бессвязное. Пуна поднялась на ноги, снова взяла брата за руку, но в этот раз она шла уже медленно и не торопясь.
- Когда наши предки в спешке покидали этот лес, один из них, Тымэшк, тот, кто впоследствии стал первым нашим Верховным Шаманом, подошел к ничем не примечательному дереву. Знаешь, он всегда был немного непростым. Он всегда точно предсказывал погоду, подолгу медитировал и мог общаться с растениями. Ба говорит, что он чувствовал другие материи, что бы это ни значило. Тымэшк сказал, что в этом дереве сокрыта невиданная сила. Духовная сила. Он сорвал со своих одеяний длинную тонкую ленту. Забравшись на вершину дерева, он привязал ее на самую высокую ветку и загадал желание. Он попросил духов о том, чтобы однажды те даровали прощение нашему народу и позволили нам вернуться в этот лес навсегда. С тех самых далеких пор и осталась традиция, проходя мимо этого дерева, вешать на него ленточку и просить духов о чем-то хорошем. Некоторые зовут это дерево Древом Желаний, некоторые - Шаманским Древом. Говорят даже, что во всех лесах мира есть по одному такому дереву, дереву, в котором сокрыта мощь, способная даровать что угодно и кому угодно… А знаешь, мы пришли.
Пуна остановилась. Малыш Оця выглянул из-за ее спины, держась за ее куртку, как за подол матери. Его глаза расширились.
Прямо перед ними стояло дерево. Оно было маленьким и неказистым, как и все деревья саамского леса. Но оно сияло. На каждой его веточке тихонько шелестела лента. Десятки лент. Разной длины, разного цвета, некоторые старые, некоторые совсем новые и чистые. Они асинхронно покачивались на легком ветру, шелестели и переливались в свете уходящего солнца.
- Пуна, это прекрасно! – воскликнул маленьких Сфил.
Пуна положил руку ему на спину и придвинула брата ближе к себе.
- Я знаю, маленький, я знаю.
Они стояли и любовались этим чудом природы. Солнце почти что закатилось за горизонт.
***
-Нам пора, дурашка, - сестрица потрепала Оцю за плечо.
- Хорошо, - нехотя пролепетал малыш. Потом он резко перевел взгляд на девочку, - Скажи мне Пуна, ты же была тут в прошлом году? Что ты тогда загадала? Сбылось?
Пуна зарумянилась, улыбнулась во весь рот и сказала:
- Конечно сбылось, Оця. В прошлом году я пожелала, чтобы в следующий раз пришла сюда именно с тобой. А теперь пошли домой, Ба волнуется.
И две маленькие фигурки скрылись в темноте саамского леса.
