Дикий, истошный, до невозможности противный кошачий мяв взвился над садом. Из-за соседнего забора, молотя крыльями и отчаянно каркая, метнулась испуганная ворона. Ирка дернулась, занесенная нога зацепилась за высокий порожек. Девчонка пошатнулась, миска с кормом словно выпрыгнула из рук. В громыхании и блеске старого таза и брызгах куриной болтушки Ирка вывалилась через порог и грохнулась на четвереньки. Коленки ткнулись в мокрую тряпку, ладошки и локти больно впечатались в цемент ступенек. Посудина, лихо перекувыркнувшись в воздухе, точнехонько наделась на Иркин выставленный тощий зад. Да так и осталась, зар-раза!
Мгновение Ирка стояла неподвижно, потом медленно-медленно повернула голову. Тихонько застонала от боли в ушибленных руках, а еще больше – от обиды.
– Таз на тазе, однако, – пробормотала она и резким движением отшвырнула миску. Та грохнула в кирпичную стену и наконец-то свалилась в траву, а из дома старческий голос заорал:
Предисловие: если вам вдруг не понятна моя речь, проследуйте по ссылочке и ознакомьтесь. Это единственный случай, когда я готов разобрать для вас свой пост. http://pastebin.com/6ipvbHrz
Здравствуйте, либе фройнде. Сегодня речь полетит о весёлых толстеньких червячках, которые грызут неприметную грушу большого дома цвета борды. Возможно, вы спросите, почему именно 24-го августа? Ответ прост — киборги. Они любят взрывать дома и прикасаться губами к толстому кожному покрову маленьких южан. На их бездушных железных телах, словно желе растекаясь, колышется маленький лепесток свободы, скрытый для воробушков, клюющих зёрнышки по подъездам проспекта Ленина. Но ведь такое положение дел всегда раздражало красных инопланетян, не так ли? Ответ кроется в недрах Земли, под мантией-невидимкой прячется всесильное око, глядящее на нас свысока и обнимающее своих милосердных алчных братьев-снегирьков. А настоящие птицы-герои корячятся в сторонке, довольствуясь железом, которое им подкидывают в гнёзда суровые будни. Моясь в лужах, эти синички не понимают, доколе терпеть засилье Елены Ваенги, когда наконец сила верхов не будет отождествляться с силой Верхами данной. Силы Верхами данной нет. Она столько же фанТОМна, сколь и тот узенький туннельчик, свет которого брезжит среди божих коровок, мечтающих превратиться в бабочку. Природой так не суждено.
На этот раз этаж, на который они выбрались, был совершенно пуст – ни врачей, ни пациентов, ни… Чумы. Лишь тихо гудели какие-то механизмы. Танька облегченно вздохнула:
– Это, наверное, хозяйственный этаж. – Она деловито огляделась. – Сейчас швабры найдем и улетим.
– А Чуму тут оставим? – Ирка перекинула Богдана через плечо. Руки мальчишки болтались у нее за спиной, а голова все время тюкала в позвоночник. – Тут же полно детей! Ты представляешь, что она с ними сделает?
– Представляю! – огрызнулась Танька, распахивая дверцу в кладовку, забитую моющими средствами, тряпками, гвоздями, банками с краской и прочей хозяйственной ерундой. Но главное, рядом со старым жестяным ведром действительно стояли две отличные, крепкие деревянные швабры. – Я только не представляю, что нам с ней делать! Или предлагаешь все-таки пожертвовать негритенком? – ехидно поинтересовалась Танька. – Ну, еще по городским университетам пара сотен студентов из Африки вымрет – было бы о чем говорить…
– Должен быть другой способ! – не отвечая на подначку, в отчаянии вскричала Ирка.
– Был другой способ, – берясь за швабру, рассеянно согласилась Танька. – Но для него столько всего надо, а где ж взять… – Она вдруг замолчала, уставившись на зажатую в руке швабру. Перевела взгляд на банки с краской, совершенно безумными глазами оглядела всю кладовку. – А здесь и возьмем… – пробормотала она.
Она подхватила ведро и швырнула его Ирке. Только реакция оборотня помогла его поймать:
– Ты чего?!
– Вырежи дно! – рявкнула Танька, да так, как у самой Ирки получалось только в собачьем облике. – Мне нужен круг!
– Как я его вырежу? – обалдело вертя ведро в руках, поинтересовалась Ирка.
– Хоть зубами, мне все равно! – ласково сообщила Танька.
– Я оборотень, а не открывалка для консервов! – обиделась Ирка. Углядев на полке ножовку, ведьмочка со всей силы вогнала ее в жестяное дно. Послышался пронзительный, зубодробильный скрежет металла о металл, и через мгновение в руках у Ирки оказался неровный круг.
– На, вот это на лоб привязывай, чтоб как рожки! – едва не располосовав Ирке пальцы острыми краями, Танька выхватила круг. Вместо него сунула обыкновенную веревочку с привязанными к ней старыми крючками от вешалки, действительно торчащими наподобие рожек. – Козой будешь!
– А если тебе в лоб? За козу? – возмущенно поинтересовалась Ирка.
– Дура! – взвилась Танька. – Коза – это не оскорбление, это рождественский персонаж! Чума боится Рождества! Ее в старину так из сел выгоняли – начинали колядовать! А для правильного колядования нужна маланка, символ солнца, символ огня. Вот это – маланка! – Танька ухватила банку с краской и несколькими стремительными движениями изобразила на жестяном круге желтое солнышко, каким его малюют дети – глазки, улыбающийся рот и лучики во все стороны. – А ты будешь козой! Привязывай скорее!
– Сама дура! – все еще не вполне убежденная, Ирка, путаясь в веревке, все-таки начала прилаживать рога к голове. – С маланкой!
Заехав себе молотком по пальцам, но даже не вскрикнув при этом, Танька загнала гвоздь в центр разрисованного жестяного круга, приколачивая его к крестовине швабры. Мимоходом глянув на Ирку, закинула сооруженную из швабры и ведерного донца маланку на плечо и рванула к выходу. Ирка, одной рукой придерживая Богдана, а второй поправляя все время сползающие рога, помчалась за ней.
Глаза женщины расширились. Лежащее на перроне неподвижное тело едва заметно дрогнуло… Ноги его чуть-чуть приподнялись над землей, да так и зависли… Тело медленно поползло прочь, тихо шурша спиной по асфальту.
– Куда пополз? – закричала проводница, плашмя падая на перрон и ловя удирающее тело за запястья. – А ну стой!
Цепенея от изумления, толпящиеся на перроне люди наблюдали, как женщина, лежа на животе прямо на грязном перроне, зачем-то дергала туда-сюда тело бесчувственного мальчишки. То к себе потянет так, что аж жилы на лбу вздуваются! То вдруг от себя начнет отталкивать, да странно так, рывками, словно с другой стороны мальчишку кто-то за ноги дергает…
– Что вы делаете? – наконец возопила окончательно ошалевшая женщина-врач, наблюдая, как тело мальчишки ездит по асфальту – вперед-назад…
– Помогли бы лучше… – сквозь стиснутые в запредельном усилии зубы пропыхтела проводница. – Видите, труп убегает! Про такие шустрые… трупы… в журнале «Тайны и загадки»… писали… Зомби называются! А девки при нем не иначе как ведьмы! Ишь, как покойничка к себе тянут!
Танька помотала головой – конечно, не везли, Ирка сама ехала.
– Не везли! – воинственно согласилась проводница. – Она в окно влезла! А я ее палками в нос! – и чуть смутившись, добавила: – Курительными!
Пришедший вместе с начальником поезда парень в форме железнодорожной милиции поглядел на проводницу с профессиональным интересом и рявкнул:
– Давно покуриваешь?
– Кого? – обалдела проводница.
– Ну эти, палки… На первой же станции отдел по борьбе с наркотиками вызовем!
– Наркоманка! – осуждающе глядя на проводницу, ахнул начальник поезда. – Недаром вы эту штуку на голове носите! А еще говорили, для здоровья, – начальник кивнул на венчающую голову проводницы пирамидку юшинсе. – Какой позор для трудового коллектива!
Проводница морковно покраснела и выхватила из кармана коробочку с «окурками» палочек:
– Это не наркотики! Это из журнала… Против зла… – Она осеклась и, опасливо поглядев на начальство, исправилась: – В смысле, для приятного запаха…
Милиционер недоверчиво взял коробочку, поднес ее к носу… и тут же звучно чихнул. Проводница печально вздохнула – мировое зло наступало.
52% (197)
