Одиночество сжимало в руке окровавленную катану, встряхивая её, и капли орошали грешную землю покелиги. Я смотрел в глаза одиночеству. Оно смотрело на счётчик конфет под моим постом. Мои зубы сжались сами собой, а язык дёрнулся, чтобы крикнуть: "Эй, Одиночество!"
Мой противник дрогнул ресницами и наклонил голову. Его синие волосы вскуражил летящий мимо ветер. Губы Одиночества разъехались в ухмылке. "Чего тебе?"
Я выставил одну ногу вперёд и едва не поскользнулся на сырой от крови траве. С трудом сохранив равновесие, я занял пафосную позу номер пять из списка своих пафосных поз, вскинул руку с указательным пальцем и крикнул ещё раз. Одиночество стояло в метре от меня, но кричать - значит быть уверенным.
"Я пришёл с тобой драться!"
Его движения смазались, как фотография расписания уроков на камеру дешёвого телефона. Одиночество прошмыгнуло у меня подмышкой и рубануло сзади. Я был к этому готов. Я наклонился вперёд, согнулся пополам и встал в позу разминочных упражнений на физкультуре. Моя пятка сама по себе рванулась к его лицу. Одиночество не дрогнуло.
"У тебя всего пять чувств, - сказал мой противник. - Но у меня есть шестое. Чувство Одиночества!"
Я развернулся и увидел, как рядом с Одиночеством появился его прозрачный клон с разными глазами: один цвета морской волны с разлитой нефтью, другой цвета моей чёрной души.
"Двое на одного? - спросил я, вытирая кровь с губ. Я ещё не пропустил ни одного удара, но сила моего пафоса вызвала разрыв сосудов на лице. Или это прыщ лопнул, не знаю. - Нечестно играешь."
"Это не игра. И я не твой противник. Ты будешь сражаться с ним", - Одиночество кивнуло на Чувство Одиночества. Мы обменялись красноречивыми взглядами.
Я подпрыгнул и впечатался корпусом в клона Одиночества. Он стукнул меня лбом. Я вспомнил приём из видеоигры и врезал ему кулаком по челюсти. Показалось, что мой кулак пострадал больше.
Чувство Одиночества схватило меня за грудки и повалило наземь. Я увидел, как его щёки заливает румянец и погрозил пальцем.
"Это не та история!"
Мы сцепились и покатились по траве, дёргая друг друга за волосы и обмениваясь оплеухами. Впереди маячил обрыв. Кто-то должен был отступить, сдаться первым, проявить слабость. И мы катились. Катились. И мы докатились.
В последний момент я вспомнил о своём секретном оружии и пнул Чувство Одиночество в мизинец. Есть! Вчера утром я ударил его о тумбочку, поэтому мой мизинец болел. И у Чувства Одиночества, так как мы неразрывно связаны, он тоже болел. И теперь болит ещё сильнее.
Чувство Одиночество заскулило от боли и огромными глазами смотрело на меня, падая в зияющую камнями бездну. Я перевыполнил свой рекорд на физкультуре, подтянувшись одной рукой, и залез обратно, тяжёло дыша. Одиночество смотрело на меня с лёгким презрением.
"Сегодня ты победил, но я вернусь", - сказало Одиночество и убрало катану в ножны. Я не знал, зачем ему катана, но это выглядело очень круто.
"Можешь приходить сколько угодно, - ответил я и горько сплюнул. - Я всегда знаю, как победить тебя."