В пункт обогрева грациозно вплывает лис, что похож на весь сумрак мира. Некоторым из находящихся в пункте обогрева людям он кажется до боли знакомым, причём боль эта как будто физическая. Не спеша, будто наслаждаясь вниманием, лис подошёл к своему собрату по виду, что дремал у камина. Рыжий лис встревоженно взглянул на собрата и незаметно кивнул ему на торшер. В то же мгновение два лиса обхватили своими хвостами торшер и стремглав умчались на второй этаж.

И мы тихонько посидим, погреемся…

Айлинн вернулась в пункт обогрева, ступая почти незаметно. Она чувствовала, что что-то не так - да что там, и так ясно, что именно; как ребята ни старались, без Гостли у них не получалось поддерживать ту самую атмосферу, которую создавала хозяйка. Можно приготовить еду, можно завернуться в одеяло, но чего-то не хватает, разговоры не клеятся. Может ли она помочь?..
Накануне ей снились сны. Тревожные, путаные сны, что-то про нарушение хода времени... Как будто она оказывалась то ребёнком, то подростком, терялась в событиях, встречала одних и тех же людей, но каждый раз отношения с ними выходили иными, и не было ясно, можно ли вернуть всё, как было... Это были просто сны, и всё же от них было неспокойно. Вот и сейчас она зашла в дом - и ощутила эту нехорошую тревогу, которая уже посещала её здесь. Снова выпустила из покебола Мириам - найнтейлс свернулась было у камина, но тут же подняла голову, прищурила глаза, принюхалась, шевельнула ушами. А если что-то чувствует мистический покемон, значит, что-то и правда витает в воздухе... Что же ты творишь, февраль?
А ещё Гостли говорила, что не следует ходить на второй этаж... а если там что-то проявится, пока её нет, а те, кто пришёл сюда лишь как гости, не смогут ничего сделать? На миг у Айлинн даже появилась безумная мысль - всё-таки сходить туда, разведать; и останавливал её скорее даже не страх, а вопрос, не будет ли это неуважением к хозяйке. Она остановилась, внимательно наблюдая за скитти - а чуют ли что-то они? Вроде бы на котят настроение пока не перекинулось, кто играет, кто устроился на одеялах сонными комочками... Вот Удача, потянувшись, зевает, вот Хвостик играет с собственным хвостом, вот малыши - так и держатся вместе... интересно, а где Нежность?
Однако Айлинн не успела найти котёнку - её как будто накрывает новой волной... нет, не тревоги. Или - не такой тревоги, как до этого. Она давно не чувствовала подобного - в последний раз это было во время Погони...
- Реф... миу, ты чего?
Айлинн осторожно коснулась её плеча, тут же убрала ладонь. А если не ответит? Опять, как тогда, попытается сделать вид, что всё в порядке, и справиться самой?..
И вот куда запропастились самые решительные скитти, которые не стесняются просто подойти и ткнуться носом в руку?
Впрочем, если даже котята заняты своими делами или боятся действовать - значит, нужно быть смелее самой. А иначе... иначе тревога охватит всё это место, иначе оно заполнится дурными предчувствиями и тяжёлыми воспоминаниями.
Айлинн подхватила одно из одеял - и набросила Реф на плечи; и, ужасно смущаясь, тут же опустилась рядом сама, взяла её за руку, прижалась к ней, надеясь поделиться теплом - надеясь согреть. И... тут же появилась и Нежность - попыталась влезть между ними, зевнула, наконец, устроилась рядом и замурчала, успокаивая, отгоняя всё плохое. Её примеру последовали и несколько других скиттят - собрались вокруг, пригрелись к Айлинн и Реф; остальные легли рядом с Мириам, нежась у её тёплых боков и заигрывая с её пушистыми хвостами.
И вроде бы надо было что-то сказать, но... может, и не обязательно?
- Я с тобой, - Айлинн всё же произнесла это еле слышно.
Ей так хотелось, чтобы её тепла хватило.

Вязкая тишина обволакивала пункт обогрева. Реф пришла довольно рано - только Каома успела подойти к тому моменту и сидела, согреваясь, у камина. Девушка вздыхает, принимаясь за дела, которые накопились в пункте.
Истертые, засиженные одеяла отправились в стирку; Реф взбирается на верхние полки, доставая оттуда новые, помягче.
Мягкие мотыльковые крылья обнимают ее сзади. Реф оборачивается - волкарона, подлетевшая неизвестно откуда, согревает ее своим теплом. Лидер мягко кивает, складывая руки на груди - закрывая ими, не желая показывать команде свежие раны.
Она все равно в них верит.
Реф на секунду выныривает из транса, созерцая дело своих рук, затем окидывает взглядом пункт обогрева. Еды пока что хватает - Кроки вчера на славу постаралась - а вот топливо для камина заканчивается. Реф подхватывает куртку и идет наружу, к складу поленьев. Надо набрать новых - а если надо, и нарубить. Интересно, как эгислеш относится к колке дров?...
Она подбрасывает подено в камин Пригорача; впрочем, тут и без камина жарко. Это место давно стало почти коммуналкой, со своими правилами и обычаями. Оддиш рассуждает о высоких материях в углу, рядом Йолли и Айлинн обмениваются фотографиями чего-то пушистого...
Реф дотаскивает дрова до поленницы у камина - и только тогда позволяет себе упасть рядом с ним, прямотна пол, не стесняясь.
Не так.
Трещины.
По изображению идут помехи: в Пригораче опять ругаются. Айлинн и Нивеус расселись в разные углы, и Реф не уверена, к кому идти сейчас. Всяко не в середину комнаты - там уже минут десять повышают голос...
Реф вдыхает, осматриваясь, ища поддержки.
Не так. Сейчас у нее нет бабочки, только меч - и она рисует на доске ЛОАМа новые задачи, надеясь, что справятся как-то без нее. Потому что если придется с ней - она боится, что наорет, а потом опять пожалеет.
Как с Гриди.
Сзади слышится дыхание покемона, но это не призрачная волкарона. Это разбитый зеркальный лис.
Реф съеживается в углу. Все неправильно, она должна поддерживать сейчас, пока огонь не угас, пока кто-то нуждается в пункте, пока...
...кто-то просит ее: помоги.
У нее уже не осталось толком сил помогать, она едва дышит. К тому же, помнит, чем закончился прошлый раз, когда ее так же сильно и отчаянно просили. Но отказаться выше ее сил, от этого опять будет слишком больно. Поэтому она встает и помогает - до тех пор, пока последствия не прилетают ей под дых.
Реф сворачивается в тугой комок, рвано дыша.
Она не стальная, она стеклянная; сотни осколков, слепившихся воедино на черной жидкой основе, пытаются срастись. Края не совпадают, и порой сросшееся ломается обратно... и в такие моменты она не знает, что делать.
Ей хочется, чтоб ее согрели.

Под уютное урчание огромного ракообразного покемона и сидеть было как-то уютнее. Атмосфера в пункте обогрева, может, и стала немного благоприятнее из-за усилия ребят, но лучше она точно не станет бкз законного владельца этого дома.
Всматриваясь в одну из кружек чая, Уит ощутила, как по спине прикосновением ледяных когтей прошелся страх. Будто что-то произошло, но объяснений этому она дать никак не могла.
За это она иногда корила свою интуицию.
Киткат осторожно стукнула по столу своим большим когтем, словно что-то хотела сказать, подождала чуть-чуть, а затем стукнула снова. И так несколько раз.
Уит устало подняла глаза на покемона.
- Ты хочешь есть? Ты ведь умяла почти все конфеты. - Девушка подперла рукой щеку, словно стараясь опять не заснуть, грея вторую ладонь о горячую кружку с чаем. Кажется, этот был ягодно-мятный.
Голизопод покачал головой и стукнул когтем о дерево еще пару раз. Возможно, ей просто было скучно.
- Да, да, я знаю... Но потерпи немного. Скоро здесь снова будет Гостли, и все вернется на свои места, - попыталась уверить в эти слова Уит своего покемона, прекрасно понимая, что и сама в них не верит. Киткат дернула усами и прищурилась, выдав низкий хрипящий скулеж, будто поняла что хозяйка ее обманывает. Но легче заставить себя верить в лучшее, чем с тяжелым сердцем осознавать, что правда намного хуже сказок.
С каждой минутой на нее словно наседала сверху тяжелой черной птицей тоска, и Уит отчаянно пыталась списать это на приятные воспоминания.
Вместе с тем, в ее душу закралось и беспокойство.

Палец ведет по острой грани меча.
Глаза.
Десятки глаз, следящих за твоим шагом, поворачивающихся в твоем направлении.
Глаза моргают.
Выглядит мерзко, но Данте терпит.
Из синих осколков — картинка с домом на краю воды, из них же лицо, правда, оно отбрасывает многоликую тень.
Из этих осколков, темно-синих и очень хрупких, изрезавших все ладошки, Данте собирает свое отражение.
Вот холодное лицо, вот линия плеч, вот дыра в груди, вот куча других мелочей, и отражение уже становится менее похожим.
Мальчик опускает пальчиками веки, его деревянный меч не причинит никакого урона.
Лиловый плащ Рыцаря развевается на ветру.
Он — фигурка на краю скалы, он замок, он зеркало в спальне, он спящий в Зазеркалье, он острые порезы на животе.
Еще он ступени на крутой винтовой лестнице, он — ветер в лицо бросающийся и дождь под ноги стелящийся.
Он это стальной блеск.
Моргни.
Моргни снова.
Страница за страницей... Он альфа и омега — сколько пафоса! — начало и конец, синяя пыль под ногти.
Как глупо. Столько лет — все напрасно, новый круг, друг за другом, чем ты дальше, тем длиннее тень, тем меньше света, огонек скачет по мраморному лицу. Он горячит касанием ладони и ковры, он лижет фарфор и слизывает потолок.
Все это было, давно выцвело из памяти, что-то вроде гербария между страниц. Цветок лишился запаха, объема — он перестал быть собой, лишь пепел...
Пепел.
Темнота второго этажа вязкая, имеет душу и предысторию. Стальные атаки Диалги наперевес с мечом рубят ее на лохмотья.
Что ты видишь?
Себя? Его?
Ты никогда не видел «нас».
Это не имеет смысла, так?
Вся эта вековая усталость наваливается, мрачные лепестки заботливо укутывают в кокон забвения. Зачем что-то делать, сопротивляться, решать, спасать, убегать...
Реальность такова, что когда время и пространство сталкиваются — материя не выдерживает, появляются эти когти и прочие атрибуты выброшенного на свалку мироздания.
Насилие.
О, им прекрасно известно что это такое.
Лезвие вглубь, в мягкое, податливое — там что-то пульсирует, что-то трепыхается как мотылек в стеклянном сосуде, что-то такое горячее.
Пространство машет крыльями — идет рябью, дробится, а минуты распадаются на секунды. Время шагает назад, возвращая все, как было.
Почему им суждено пораждать это зло?

Вздох и Вергилий открывает глаза.
И тьма смотрит на него в ответ.

прошу прощения за этот поток сознания
у гостли ничего не понятно, но очень интересно @__@

*прибежала первая, опять с молоком у камина*
Дратути. Не кантовать.