*вздыхает перед камином*

мы будем ждать )))
а пока греемся

Данте широко зевает, неохотно выбираясь из мягкого, как крылья алтарии, сна.
Тянется рукой неглядя, проверяя — здесь ли, рядом, не испарился в воздухе снова, пока не натыкается на острое колено, прячет лицо в подушку.
— Не спишь?
— Читаю.
О, Вергилий любит читать. В детстве облюбовал отцовскую библиотеку, позже в антикварной лавке наткнулся на стихи, и сделал книгу своей — подписал, и Данте помнит эту римскую пять. Всегда любил, всегда любит, но времени теперь не так много, а еще в нем много тревожности, которая готова ощерится в любой момент.
— Звонил им?
— Вроде того. Сказали, что справляются и не скучают, представляешь?
Юная леди Мэри и Триш... Одна из них была копией их матери, другая полной противоположностью, которая еще и покетренером не являлась. У нее были только собственные силы и кто-то, кажется, травяной, которого она подобрала случайно.
Ладонь ведет по обложке.
Это место стало чем-то вроде маяка, к которому сквозь тьму тянулись страждующие, те, кому требовалось тепло и уют. И каждая заблудшая душа его здесь получала. Здесь были горячие чай или кофе, звонкий стук когтей зигзагунов по деревянному полу. А еще переодически немного чертовщины — куда без нее, возможно, одной из ее причин снова стал он.
я есть альфа и омега, начало и конец
Вергилий снова смотрит на лохматую макушку.
Начало и конец в значении — повторяющийся противник, раз за разом, попытка за попыткой, и в конце брат попробует до тебя дозваться.
в искаженном мире — трава цвета твоих волос
Вергилий треплет серебристые пряди, то ли белые, как снег в Сноупойнте, то ли отливающие серебром, как чешуя Гиратины. Данте любит дождь, а еще громкую музыку, огненных и боевых покемонов, быть полной противоположностью ему — холодному, расчетливому, призракам, темным, стальным, иногда ледяным. Данте сросся с Палкией так же, как он нашел отражение в Диалге, его неторопливом шаге и мощным атакам. Палкия такой же подвижный, как дорогой младший братец, а вода способна принимать любую форму.
— О чем думаешь?
Данте поднимает глаза из-под челки, смотрит лениво и сонно. Но встревоженно. Они виделись последний раз двадцать лет назад, когда Вергилий отрезал себя от Данте, и упал, вниз, прямо туда, к заставшему шороху воды, колыханию травы, руинам воспоминаний и хозяину этого места.
Брови перестают хмурится.
— О том, что здесь нас никто не найдет.
Место это, пропитанное шелестом страниц, мягким ворсом пледов и одеял, стуком все тех же когтей, оказалось необычным, но когда такое было приемлемым? Здесь не сможет отыскать Неро, которому лучше не знать. Не смогут и другие, поэтому сейчас есть возможность проходить по запястью, покрытому шрамами и царапинами, пальцами.
— О-хо, снова драматичная концовка? Уволь. Я просто хочу полежать тут, поесть пиццу...
— Ты и так это делаешь всегда и везде.
В уголках глаз Вергилия собираются паутинки морщинок.
Данте отмахивается, но берет пальцы, которые в кое-то время не затянуты кожей перчаток, чтобы переплести их.
Отдергивать, конечно, поздно.
Вергилий вздыхает, глядя на их вещи. С помощью Палкии и Диалги можно быстро все убрать, не оставив никаких следов.
— Только...
...будь настоящим.
— Я никуда не денусь. Пока.
Пускай отдыхает. Впереди долгий извилистый путь туда, где расходятся дороги времени и пространства.

Итак, ребята, я думаю, время пришло.

Сюда приходит не очень много людей - и я безумно благодарна вам за это, вы даже не представляете! - и новые ивенты, во время которых нужен будет активный согрев яиц, в скором времени не предвидятся, так что, вероятнее всего, пункт обогрева будет прикрыт на неопределённое время. Я очень люблю это место, это мой дом, однако, как вы могли заметить, всё стало немного сложнее, чем было раньше - да и, что уж там, *шепчет* кажется, кое-кому нужно немного отдохнуть. Всё же это работа и я, как видите, всё чаще не справляюсь с ней должным образом.

Так что, скорее всего, в течение ближайших нескольких дней пункт обогрева закроется - ровно до того момента, когда в нём снова возникнет надобность (или же, если я наберусь сил, то и пораньше). Простите за это все те ребята, что до сих пор приходят сюда, я безумно люблю вас и этот дом, однако пришла пора сделать ещё один перерыв.