Описание к концепту на конкурс «Тайны Регионов». В нем указано все – и среда обитания, и механизмы адаптации, и прообраз. Сам концепт находится здесь: http://orig12.deviantart.net/c8e0/f/2016/341/8/4/regional_form_b…
Наша планета изучена менее чем на тридцать процентов, и отчаянный исследователь может столкнуться с чем угодно, даже с тем, что противоречит здравому смыслу. Ступая на путь исследователя, я прекрасно знал об этом, помнил эту истину и тогда, когда собирал экспедицию в пустыни Хоэнна, чтобы изучить загадочные оазисы, которых там раньше не было. И все равно, составляя сей отчет, я продолжаю испытывать ребяческий восторг и неподдельное удивление.
Оазисы Хоэнна стали известны на весь мир, когда впервые были обнаружены на снимках пустыни, сделанных со спутников. По заключениям геологов, данные молодые колыбели жизни возникли там, где их никак не должно было быть. Разумеется, истинный биолог не пройдет мимо феномена жизни, тем более такой – нарушающей суровые правила климата.
Предполагая, что возникшие глубоко в раскаленной пустыне экосистемы существуют оторвано от остального мира, я понимал, что мы, ученые, не имеем права резко вторгаться в них, если хотим увидеть обитающих там существ и исследовать их естественный образ жизни. Потому нашим единственным методом на первых порах было наблюдение из отдаленных, хорошо замаскированных точек. Не желая тревожить обитателей оазиса своим присутствием, мы не сокращали расстояние, несмотря на то, что дни и недели проходили без значительных успехов. Среди замеченных форм жизни были вполне обычные обитатели пустынь – например, сэндшрю и сэндслеши, какнеи и кактурны.
Месяц полевых наблюдений подходил к концу, команда нервничала, нарастающий дневной зной, принесенный сильными сухими ветрами, выматывал. Даже я готов был отбросить все принципы и вторгнуться в самую гущу цветущей в пустыне жизни, когда мое терпение было вознаграждено. Можно сказать, мне воздалось за него сторицей.
Я увидел их под вечер, со светом первых звезд – существ, покинувших благодатные заросли пальм и саговников и переместившихся на голый красный песок. Они плавно проплыли по воздуху над землей – несколько вытянутых серебристо-белых силуэтов. При более детальном рассмотрении я выяснил, что это существа с гуманоидным строением тела, невероятно худые, с тонкими когтистыми конечностями, покрытыми короткой светло-желтой шерстью. Подобие белой одежды скрывало их тела. В руках они держали деревянные четки, которые синхронно перебирали в строго определенном ритме, словно люди, читающие молитву. Но окончательно меня заворожило то, что произошло после – существа, продолжая левитировать над еще не остывшим песком, одновременно, с нарастающей скоростью начали исполнять странный танец. Фактически это было просто вращение вокруг своей оси, заставляющее их белые «одеяния» вздыматься, и меняющиеся жесты рук, разводимых и складываемых, точно для заклинания. На их нехитрый, простой танец посреди пустыни я мог бы, как загипнотизированный, смотреть вечно, но, охваченный этой увлеченностью, я потерял былую бдительность и даже не заметил собравшихся под небом облаков. Осознал я это лишь в тот момент, когда танец остановился – и в тот же миг хлынул дождь. Настоящий неистовый ливень в самом сердце суровой пустыни! Шокированный резкой сменой погоды, я не заметил, как танцевавшие существа в один момент просто исчезли.
Таким было мое первое наблюдение, полное досадных аматорских ошибок, которые я исправлял последующие несколько месяцев детального и профессионального изучения. Мы с коллегами пришли к выводу, что здесь осела довольно большая группа покемонов-экстрасенсов, считавшихся прежде исключительно городскими обитателями – кадабр и алаказамов, которых мы увидели в первую очередь, позже были обнаружены и абры. Мы можем лишь гадать, как психические покемоны оказались так далеко от поселений в пустыне, но что мы точно установили – они создали местные оазисы, как удивительно бы это ни звучало! Возможно, в долгих медитациях и образе жизни, близком к тому, что некоторые группы людей называют аскезными практиками, экстрасенсы открыли для себя ритуалы, подчиняющие водную стихию. Это лишь гипотеза, но факт есть факт – сейчас они танцуют над песками, вызывая ливни. То, что не подчиняется здравому смыслу, но то, что существует здесь, в Хоэнне – покемоны, приобретшие второй, водный тип, в пустыне! Они не просто адаптировались к существующей среде, но освоили способ изменять среду под себя!
Открытая нами региональная форма абры, кадабры и алаказама имеет ряд отличий от обычной. Броня, защищающая их тела, стала светлой, почти белой, глаза же приобрели темный, практически черный оттенок – все для защиты от ультрафиолета. Большие уши служат для дополнительного охлаждения организма, по той же причине стали тоньше обычно пушистые хвосты. Белые «головные уборы» и «одеяния», созданные из психической энергии, также защищают тело от перегрева днем, как и от низких температур ночью. Вместо металлических ложек, которые неизбежно раскалялись бы под нещадным пустынным солнцем, кадабры и алаказамы здесь стали использовать четки из дерева или семян растений. Четки также играют роль в отсчитывании особого ритма, по которому исполняется удивительный танец дождя.
К слову, удалось установить и то, что подобные танцы есть и в некоторых человеческих культурах. Наиболее яркое сходство просматривается с танцами дервишей в ритуале Сана, представляющем собой духовное путешествие, из которого следует возвращение преображенным, готовым к служению всему миру. Однако это уже предмет для исследований культурологов – где же на самом деле корни всех людских ритуалов, появляющихся то в одних, то в других уголках мира?
Отметины на телах кадабр стали синего цвета, как знаки дополнительного типа – водного. Каким же свойством наделены психические покемоны данной эволюционной линии здесь, мне пока остается лишь гадать – это может быть Rain Dish, Levitate, или просто обычное для них Synchronize. Они точно знают атаки водного типа Rain Dance, Soak, Scald. Возможно, известны им и другие. Все это без учета того, что местным абрам, кадабрам и алаказамам доступен весь спектр психических атак их городских собратьев. Здесь вся их жизнь, и даже сон проходят в постоянной левитации – трудно вообразить, как они усовершенствовали свой экстрасенсорный потенциал, чтобы обрести такую способность вовсе не ступать на раскаленный песок. На самом деле, наблюдая мирную жизнь оазисов, я ни разу не видел никого из покемонов-экстрасенсов в битве, ну а самому сразиться, поймать и увезти кого-то из них отсюда не было и в мыслях, и если бы у кого-то из коллег возникло такое намерение, я бы удержал его от этого всеми силами. Ведь благодаря этим созданиям возникли и существуют островки жизни среди красных песков, и мы не должны делать ничего, что может пошатнуть столь хрупкий баланс экосистемы. Преображенные своими ритуалами, они служат этим оазисам, и кто знает, чем оазисы могут стать без них?
На поздних этапах нашей исследовательской работы в пустыне наша группа вошла в оазис и перешла к включенному наблюдению. Однако наши экстрасенсы-пустынники оказались довольно скрытными и необщительными. Никакой угрозы или неприязни к нам со стороны местных кадабр и алаказамов не было, но они достаточно ясно дали нам понять, что совсем не хотят пускать нас, непосвященных, в мир своих странных заклинаний дождей и ритуальных танцев. Я осознаю, что мой отчет может пробудить в сотнях исследователей познавательный интерес, ради удовлетворения которого кто-то из них способен и преступить те границы, которые я так свято оберегаю, но я призываю всех услышать одну истину: сохранение природного, естественного уклада жизни неоспоримо приоритетнее нашего эгоцентрического желания познать этот уклад. Возможно, ответы будут даны нам сами, без каких-либо усилий, если мы докажем, что достойны получить их.
