Вот предо мною белый лист,
А что писать вообще не знаю.
Который час он пуст и чист
Я сам уже не замечаю.

Гляжу в него и рву глазами,
И мысли бьются об него.
Хотел души узреть зеркáло,
Но получил я лишь стекло.

А где-то там уже варкалось,
На флейте водосточных труб
Играл поэт, ему казалось,
Что вот бесценный первый друг.

И всё вокруг тихонько плачет,
Недаром дядя говорит,
И Таня уронила мячик,
Ночь. Улица. Фонарь горит.

Кому-то нравится, что болен я не ими,
Ну, а поэт у нас — он больше, чем поэт.
Да только вот смотрю глазами я пустыми
На лист пустой, где слова никакого нет.